Сборник «Последний стих» - страница 3

Даже мистик Блок, веривший в „музыку революции“, признавал: „Покой и воля“ – единственное, чего жаждет поэт, – были растоптаны новой властью».

Достаточно быстро его здоровье пошло на спад, целый букет болезней поразил поэта, была подорвана и психика поэта. Просьбы к властям отпустить его на лечение за границу, увенчались успехом слишком поздно. 7 августа 1921 Блок скончался в своей квартире в Петрограде. Поэту было 40 лет.

Последнее стихотворение Блок писал уже тяжело больным, и было оно посвящено любимому городу и Александру Сергеичу Пушкину.

Пушкинскому Дому

Имя Пушкинского Дома

В Академии наук!

Звук понятный и знакомый,

Не пустой для сердца звук!

Это – звоны ледохода

На торжественной реке,

Перекличка парохода

С пароходом вдалеке,

Это – древний Сфинкс, глядящий

Вслед медлительной волне,

Всадник бронзовый, летящий

На недвижном скакуне.

Наши страстные печали

Над таинственной Невой,

Как мы черный день встречали

Белой ночью огневой.

Что за пламенные дали

Открывала нам река!

Но не эти дни мы звали,

А грядущие века.

Пропуская дней гнетущих

Кратковременный обман,

Прозревали дней грядущих

Сине-розовый туман.

Пушкин! Тайную свободу

Пели мы вослед тебе!

Дай нам руку в непогоду,

Помоги в немой борьбе!

Не твоих ли звуков сладость

Вдохновляла в те года?

Не твоя ли, Пушкин, радость

Окрыляла нас тогда?

Вот зачем такой знакомый

И родной для сердца звук

Имя Пушкинского Дома

В Академии наук.

Вот зачем, в часы заката

Уходя в ночную тьму,

С белой площади Сената

Тихо кланяюсь ему.

1921 г.

Александр Блок был символом своей эпохи. На смерть поэта откликнулись современники. Вспомнив великого поэта в стихах.

Игорь Северянин

На смерть Блока

Мгновенья высокой красы! —

Совсем незнакомый, чужой,

В одиннадцатом году,

Прислал мне «Ночные часы».

Я надпись его приведу:

«Поэту с открытой душой».

Десятый кончается год

С тех пор. Мы не сблизились с ним.

Встречаясь, друг к другу не шли:

Не стужа ль безгранных высот

Смущала поэта земли?..

Но дух его свято храним

Раздвоенным духом моим.

Теперь пережить мне дано

Кончину еще одного

Собрата-гиганта. О, Русь

Согбенная! горбь, еще горбь

Болящую спину. Кого

Теряешь ты ныне? Боюсь,

Не слишком ли многое? Но

Удел твой – победная скорбь.

Пусть варваром Запад зовет

Ему непосильный Восток!

Пусть смотрит с презреньем в лорнет

На русскую душу: глубок

Страданьем очищенный взлет,

Какого у Запада нет.

Вселенную, знайте, спасет

Наш варварский русский Восток!

1921 г.

Марина Цветаева

Вот он – гляди – уставший от чужбин,

Вождь без дружин.

Вот – горстью пьет из горной быстрины —

Князь без страны.

Там всё ему: и княжество, и рать,

И хлеб, и мать.

Красно́ твое наследие, – владей,

Друг без друзей!

15 августа 1921

_____________________________________________________________________________________

БРОДСКИЙ

Иосиф Александрович

24 мая 1940г. – 28 января 1996г.

Он родился в городе, где даже дождь казался цитатой из Пушкина. Ленинград, палиндром судьбы: «А Нева вена» читалась как слева направо, так и наоборот, словно кровеносная система великого города. Жизнь юного Иосифа напоминала рукопись с вырванными страницами. Школу он покинул, как герой романа, оставшийся без автора.

Работал фрезеровщиком, словно пытаясь выточить из металла собственный поэтический профиль. Заводские станки гудели ямбом, а в кочегарке, куда его забросила судьба подрабатывающим Сизифом, он открыл: “Время дробит каплями сердце, как дождь – асфальт”. Пламя топки лизало стенки котла, как красный карандаш цензора, а уголь рассыпался в пепел – чёрные точки на полях вечности. Котельная стала его алхимической лабораторией: здесь рождались строфы, где дым превращался в метафору, а стук лопаты о плиту – в стихи.