ЛЁША-КСЕНИЯ: Здравствуйте, меня зовут Алексей Монахов. Я на собеседование.
44. Лёша-Ксения сидела в метро и, как обычно, читала. Мимо по вагону проходила с тяжелыми пакетами из ИКЕА – та самая некрасивая курносая с экскурсии. Вагон качнуло, курносая взялась за поручень и заметила Лёша-Ксению. Курносая остановилась, вернулась, села рядом с Лёша-Ксенией, поставила пакеты, и всмотрелась ей в лицо. Потёрла переносицу, снова всмотрелась, подхватила за ручку заваливающийся набок пакет. Лёша-Ксения не обратила на курносую никакого внимания.
45. Лёша-Ксения подходила к своему подъезду, широким, радостным шагом. У неё было прекрасное настроение.
Вдруг её схватили за руки, заломили их сзади и тут же затолкнули в машину. У левой двери сидела Ксюшина мать. Лёша-Ксения пыталась вырваться, но ей крепко сцепили руки за спиной. Она оглянулся, это оказался Ксюшин брат. Он сопел и бурчал что-то вроде: «Тихо, млин, тихо»…
Лёша-Ксения осмотрелась – она был на заднем сиденье между матерью и братом. За рулём сидел отец, вцепившись руками в руль. Лёша-Ксения попыталась закричать, Ксюшин брат тут же закрыл ей рот ладонью. Лёша-Ксения издала отчаянный мык.
БРАТ: Мы поедем или стоять будем!?
МАТЬ: Ничего, Ксюшенька, мы не долго.
Отец завёл машину. Поехали. Лёша-Ксения мычала и дёргалась.
БРАТ: Мам, да помоги!
Мать вцепилась в руку Лёши-Ксении и заголосила.
МАТЬ: Ксюш, ты почему меня не жалеешь? Почему над нами так издеваешься?
БРАТ: Да она тебя не понимает! Чего ты с ней?!
46. Стояли в пробке. Мимо пробежал парень с листовками, Лёша-Ксения, увидев человека в потоке машин, принялась снова дёргаться и скулить, будто этот парень мог как-то ей помочь.
БРАТ: Б…! Надо было у них сразу эту рубашку попросить… с руками…!
МАТЬ: Совсем с ума сошёл что ли?! Ксюш, успокойся, сейчас поедем.
Отец долго не мог открыть окно, кнопка не срабатывала. Он нервно жал и жал на одну и ту же кнопку. Наконец, окно поддалось, отец закурил.
Вдруг к машине, к его окну, прямо на шоссе подошла старушка в платочке и заговорила.
СТАРУШКА:
Мил-мил-мил – человек.
Милостиню калике подай,
Душу не прогадай.
Брат хохотнул и выругался.
СТАРУШКА (продолжала):
Калика-перехожая,
Не просто так прохожая.
Поток тронулся. Сзади засигналили. Старушка продолжила громче, перекрикивая сигналы.
СТАРУХА:
Калика – накалякана,
Где же душа запрятана?
Отец сам забибикал.
ОТЕЦ: Уйди!
МАТЬ: Женщина, да отойдите вы!
БРАТ: Да дайте ей денег!
Мать дрожащими руками вытащила из сумки кошелёк. Сначала полезла в монетное отделение. Потом перевернула кошелёк, достала сотню – чтобы наверняка, подалась телом вперёд и высунула руку в мужнино окно. Старуха будто не замечала протянутой купюры и продолжала.
СТАРУХА:
Мил-мил-мил человек,
Милостыню калике подай,
Душу не прогадай!
Позади выли сигналами.
МАТЬ: Уйдите! Мы сейчас вас задавим!
СТАРУХА:
Калика-многоликая,
Сердечечко великое.
Мать потянулась ещё сильнее вперёд и сторублёвка упала к старухиным ногам.
БРАТ: Да ты не поняла что ли?!
Он дёрнулся, выпустил Лёши-Ксенину голову, та резко и очень быстро ударила брата куда-то в лицо. Он взвыл и схватился за нос. Машины принялись объезжать их авто и всё ещё стоящую рядом с ним старуху.
МАТЬ: Ксюш!
ОТЕЦ: Вы что?!! Совсем охренели?!
Лёша-Ксения перелезла через брата, открыла дверь, выбралась из машины и её тут же сбила с ног затормозившая машина. Мать закричала. Дернулась к двери, но с её стороны сплошным косяком шли автомобили.
