Сценарий для Голливуда 2 - страница 28

А вот Александре никак не удавалось абстрагироваться от того, что произошло между нею и Лау-младшим. Она вспоминала, как ласково он коснулся ее щеки, как смотрел на нее, каким серьезным был, когда говорил, и … как сильно было его возбуждение. Девушка не была столь наивной, чтобы предположить, что она произвела на Майкла неизгладимое впечатление, и его объяснение, что это -естественная реакция мужского организма на любую мало-мальски привлека-тельную женщину, вполне соответствовало действительности. Однако она не стала скрывать от себя самой, что этот факт приятно тешит ее самолюбие. Одно то, что он отбросил в сторону вечные издевки и насмешки и разговаривал с ней, если как не с ровней, то, во всяком случае, как с обычным человеком, явилось для нее неожиданностью и по иному высветило тот образ самоуверенного мачо и циничного голливудского режиссера, который сложился у нее ранее. Ее опыт общения с мужчинами не выходил за рамки дружеских и вполне невинных отношений с сокурсниками. Александра, еще будучи восемнадцатилетней первокурсницей и наблюдая за своими подружками и их погоней за взрослыми ощущениями, решила, что не будет торопить события. А уж то, что случилось с ней совсем недавно, когда в подъезде собственного дома ее едва не изнасиловали двое пьяных юнцов, и вовсе отвратило девушку от любых проявлений сексуальности. Слишком яркими и отвратительными были ее воспоминания о потных руках, мнущих ее тело, о грязных комментариях ее истязателей и о том, какими слюнявыми и вонючими были их поцелуи. И если бы не своевременное вмешательство соседа по лестничной клетке, услышавшего ее крики, все бы кончилось для нее гораздо печальнее.

Но вот что странно: прикосновения Майкла Лау не вызвали у нее никакого внутреннего сопротивления и только его весьма откровенные взгляды напоминали Александре, что он – такой же самец, как и все, с той лишь разницей, что Майкл, безусловно, был самым выдающимся самцом.

Она знала, что должна перестать анализировать происшедшее на берегу, если не хочет потерять остатки самоуважения. Такой мужчина, как брат Кевина Лау, не может принести женщине ничего, кроме боли и страдания, а она уже сыта ими по горло. Майкл порицал ее за невольный маскарад, но теперь девушка вновь убедилась, как здорово выручал он ее до этого. Ведь не стань Майкл случайным свидетелем ее "преображения" с нечаянной помощью Эдгара, то относился бы к ней по-прежнему, то есть, как к пустому месту.

Александра помотала головой в надежде забыть пристальный взгляд невероятно синих глаз и, когда у нее ничего не получилось, утешила себя мыслью, что скоро она уедет домой и эта американская жизнь станет для нее просто сном, возможно приятным, но сном. И Майкл Лау тоже.

А на съемочной площадке бурлили киношные страсти: Николас пытался стать человеком, Карина пока убегала от преследований влюбленного вампира, хотя его неподддельная тяга к ней уже пробудила в ее душе неведомые прежде чувства, и за всем этим стоял один человек – Майкл Лау, требовавший от актеров предельного погружения в роль, отчего уже не раз Гленда Уотсон, испольнительница роли Карины, впадала в истерику. Вскоре съемочной группе предстояло выехать в маленький, но очень живописный городок Форестрок, в окрестностях которого намеревались отстроить старинную усадьбу и снимать все натурные эпизоды.

Это была середина недели и Александра в поте лица трудилась вместе с остальными, укладывая многочисленные костюмы и иной реквизит. Она не была уверена, что ее включат в число тех, кто поедет в Форестрок, но сама очень этого хотела. Поскольку она не решалась уточнить непосредственно у режиссера о поездке, то попыталась вызнать у Джоанны Тавиани, но та сказала, что тоже не знает. Наконец, завидев Хошимо Като, Александра обратилась к нему, полагая, что помощнику режиссера все обо всех известно. Японец разочаровал ее, отослав еще к кому-то, из чего девушка поняла, что вразумительный ответ она может получить только от Майкла. Но поймать режиссера оказалось делом не простым: он постоянно беседовал с кем-то из актеров, либо говорил по мобильному телефону или же носился подобно метеору по площадке, делая замечания и раздавая направо и налево указания. Вот и сейчас он стоял между двумя соффитами и о чем-то недовольно разговаривал с Сибил Фултон, очень симпатичной молодой женщиной, чью внешность не могли испортить ни очки и ни множество веснушек, украшавших слегка вздернутый носик. Сибил была личным секретарем Майкла Лау уже три года и Александра не могла не посочувствовать ей – наверное, это было нелегко: работать секретарем у такого, мягко говоря, неудобного человека.