Счастье из обломков - страница 3

Стараясь не щуриться и медленно передвигаясь по заведению, лейтенант заметил перевёрнутый стул справа от двери. Передёрнув затвор, но пока не снимая оружие с предохранителя, он осторожно направился к кассе. Полки были покрыты рассыпаны мукой, солью и сахаром, по прилавку разбросаны шоколадные крошки, а сковороды валялись вповалку на полу, словно кто-то просто сбросил их наугад. Здесь же валялись упаковки сухих дрожжей, лужицы разбитых яиц и три бутылки молока.

Его привлекли тихие всхлипы, и он обошёл прилавок, заглянув на кухню, где нашёл Пелагею, сидящую на корточках посреди продуктов и перевёрнутых кексов, с опущенной головой, в позе, полной отчаяния.

– Пелагея, с тобой всё в порядке? – спросил он, присев на корточки рядом с ней, но всё ещё настороже на случай, если преступник поблизости. – Ты не ранена?

Он осторожно коснулся её плеча, но она оставалась молчаливой.

– Да ответь же, Пелагея, – тихо произнёс участковый.

Девушка подняла взгляд, в её красивых карих глазах блестели слёзы, и вдруг расстояние в годы между ними будто исчезло. Боже, как он хотел взять её на руки, обнять и защитить, принять её боль на себя! Лейтенант признался себе, что удержаться в этот момент ему было страшно тяжело.

Владелица «Сладкой мечты» тяжело выдохнула, её руки бессильно упали по бокам.

– Всё пропало.

Слеза выскользнула из её глаза и скатилась по щеке. Лейтенант не смог удержаться – нежно провёл пальцем по влажному следу.

– Не плачь.

Она глубоко вздохнула и выпрямилась.

– Всё в порядке, – быстро сказала Пелагея, поднимаясь на ноги. Она вытерла руки о чёрные леггинсы, оставив белые следы от муки. Обтягивающая ткань подчёркивала каждую линию её безупречной фигуры. Невольно задержав взгляд на ней чуть дольше, чем предполагали приличия, Артём напомнил себе, что он на работе, и сейчас ему вовсе не стоит рассматривать Пелагею Мурашову, как мужчина – женщину. Исключительно как сотрудник полиции – пострадавшую.

– Ты видела, кто это сделал? – спросил он, вернувшись к делу.

Пелагея покачала головой, бегло оглядываясь на разрушенную кухню.

– Нет. Я проверила кассу, деньги не взяли.

– Они что-нибудь забрали? Продукты, например? Или, может, оборудование?

– Нет, – вздохнула девушка.

– Просто разгромили всё и ушли? – удивился лейтенант. Это ему показалось странным. Зачем громить «Сладкую мечту»? Просто для того, чтобы потом бахвалиться об этом приятелям?

– Похоже на то, – заметила Пелагея.

– У тебя камеры видеонаблюдения есть? – спросил он.

Она вскинула бровь и слегка упёрлась рукой в бедро.

– Как ты думаешь?

Его взгляд надолго задержался на мягких очертаниях её губ после того, как она замолчала. В голове пронеслись сотни мыслей, в том числе о том, что эти губы были самыми нежными, что он когда-либо целовал. Что она – самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. Что он до сих пор не мог поверить, что после всех этих лет, когда он не знал, где она и что с ней, она сейчас стоит перед ним.

Вся горечь, накопившаяся за прошлые годы, исчезла, когда он увидел её грустные глаза. Артём прочистил горло, возвращаясь к реальности и напоминая себе держать всё в профессиональных рамках.

– Я могу проверить, не оставил ли кто-то отпечатки на двери.

– Зачем? Они ведь ничего не украли. Только устроили беспорядок и испортили все кексы, которые я сделала для шестилетнего дня рождения Лёши Цветкова завтра.

«Зачем? Никто не станет громить кондитерскую без причины, особенно если ничего не украл», – снова задумался участковый. За годы работы в полиции Артём давно усвоил, что за каждым действием стоит мотив. Кто-то проник в заведение Пелагеи этой ночью, и вопрос был не только в том, кто это сделал, но и почему. Его лучшей версией было возмездие. Возможно, кто-то считал, что Пелагея его обидела и решил таким образом нанести ей ответный удар. Маленькая кондитерская на улице Ленина была её жизнью, как утверждала его сестра, и если кто-то хотел расстроить девушку, эта пекарня с крошечным магазином и кафешкой на два столика был лёгкой мишенью.