Читать онлайн Ирина Июльская - Счастье на несчастье, или Другой берег

– Вот так, уже который год подряд всю зиму ждешь-ждешь весну, а когда она приходит, все течет по-старому: машина – работа – машина – дом. Надо заставить себя хоть иногда гулять, для разминки просто ходить по улицам, парку, все равно где. – С такими мыслями Гера, сидя в своем зеленом «Ниссане», купленном в рассрочку, дожидалась на перекрестке красного света. По тому, как он долго не загорался, она поняла, что попала в хвост пробки.

– Черт, ведь всегда знаю, что рискую застрять в этом «бутылочном горлышке» на въезде с севера в Южку, или Южное Измайлово, что административным решением отщипнули от известного и приятного во всех отношениях старинного Измайлова и прилепили к району Ивановское, о котором мало кто из москвичей, вообще, слышал. Из-за окружения со всех сторон тесным лесным массивом нет возможности увеличить ширину проезжей дороги, потому, что требуется куча разных согласований, так было написано в ответе префекта на запрос инициативной группы граждан с требованием расширить въездную полосу. Постоянные пробки по утрам и вечерам сделали жителей микрорайона заложниками места проживания. Ездить на работу с каждым годом все сложнее, чуть перевалит за 8 утра – все, катастрофа, словно в капкан угодил!

Гера приоткрыла окошко и в салон автомобиля пахнуло горьковатым запахом цветущей черемухи, а вместе с ним из леса донеслось пение птиц, среди которых отчетливо слышался голос соловья. Майский птичий хор и белая пена черемухи, низко опустившей свои ветви, заставили Геру немного нарушить правило и свернуть на опушку леса.

– Пройдусь, прогуляюсь, нарву веточек, послушаю соловья, а там и пробка рассосется, все лучше, чем в машине сидеть. – разумно рассудила девушка и вышла из автомобиля.

Ей было немного страшно за свои новые дорогущие сапоги «Саламандра» из натуральной светлой замши, явно непредназначенные для лесных кочек, но весенний лес манил ароматом цветения и трелью соловьиной песни. Девушка пересилила свою жалость к дорогой обуви и пошла немного в глубь леса, чтобы поискать заросли черемухи, которую любила, как приход весны. Надо сказать, что у Геры выработалась своя традиция «окунать лицо в букет». В начале мая – это ветви черемухи, конец – сирени. Если, вдруг, упустила этот короткий по времени период и не успела «окунуть» лицо в черемуху или сирень, – считай, что и весну пропустила.

Увидев впереди густые черемуховые заросли, Гера направилась туда, предварительно осмотревшись по сторонам, так как этот участок леса был всегда малолюден, и Гера побаивалась заходить одна в это место с нехорошей репутацией. Когда она была школьницей, с подружками бегала сюда за той же черемухой и сиренью из оставшихся, кем-то посаженных кустов еще до жилищной застройки микрорайона, на месте бывших свинарников. Однажды в зарослях они увидели онаниста, который испугал ее до смерти. Девчонки с визгом побежали прочь и лишь одна Нинка Ходаркова, года на три постарше уже потихоньку покуривавшая и погуливавшая с парнями, не дрогнула, а громко рассмеялась и сделала парню в кустах неприличный жест рукой. После чего догнала младших подружек и со знанием дела сказала:

– Этих трясунов нечего бояться. Им, главное, показать свое хозяйство и все на этом.

Но Нинкин довод на Геру не подействовал и в этот угол лесопарка она старалась больше не заходить, хоть какая бы сирень там не цвела. Девчонки постарше бегали, некоторые с нездоровым интересом, а потом рассказывали потихоньку, что там бывают вещи и покруче. Часто, особенно с наступлением тепла, на этом безлюдном островке леса останавливались легковые машины: «Москвичи», «Жигули», «Волги» и в них происходили всякого рода непристойности с участием парочек. Все, кто был в курсе, знали, что одиноко стоящий автомобиль в зарослях стоит не просто так, а для плотских утех несознательных граждан.

Гере уже скоро двадцать три, она давно не девчонка, но старые детские шрамы не заживают долго, порой всю жизнь. Она подошла к буйно цветущей черемухе и начала отламывать ветки, как вдруг недалеко, буквально метрах 10—15 увидела одиноко стоящий автомобиль «Мерседес». От неожиданности Гера приросла к месту, утратив силы, чтобы убежать. Ей было хорошо видно, что в машине кто-то есть. Она присмотрелась: в салоне сидел парень и закинув голову, очевидно спал. Гера, немного придя в себя, уже хотела побыстрее уйти, как заметила, что от выхлопной трубы протянут в приоткрытый багажник шланг. Сердце затрепетало от ужасной догадки. Девушка нащупала в кармане мобильник, но, как назло, кончилась зарядка. Вокруг ни души, что делать она не знала, но осмелилась приблизиться к автомобилю. Было видно, что парень внутри или уже мертв, хорошо надышавшись, или… Гера решилась и дернула за ручку дверцу «Мерседеса». Она распахнулась и в лицо девушки ударила удушливая волна выхлопного газа от работающего двигателя. Гера, преодолевая ужас, выключила мотор, раскрыла все дверцы машины, чтобы вышел газ из салона, затем взяла руку парня и нащупала слабое биение пульса. Затем, не глядя себе под ноги, и забыв о новых сапогах помчалась к своей машине за аптечкой. Схватив ее, понеслась обратно, не разбирая дороги, к «Мерседесу». Парень в салоне был еще жив, но в сознание не приходил. Его голова была по-прежнему закинута назад, лицо бледное, бескровное, казалось, что он мертв, но пульс продолжал неровно выстукивать свой ритм. Гера поднесла к носу парня ватку, смоченную нашатырем, он дернул головой и полуоткрыл веки, в которых виднелись голубоватые зрачки. Едва сознание вернулось к нему, он простонал:

– Зачем… какого черта… кто тебя просил. – это были его первые слова, обращенные к Гере.

Так они и познакомились с Антоном. Без потерь, как всегда не обошлось, в этот раз жертвой стали ее новые сапоги, на которые пролилась, пардон, блевотина парня. Приходя в себя, он сделал это из раскрытого салона автомобиля прямо на ноги Гере, на ее моднющие и дорогущие замшевые сапожки! Разумеется, не нарочно, но, Господи, реально сердце разорвал! Всего-то два дня в них походила! Уже почти год прошел, но жаль до сих пор! Пришлось там же, на месте выбросить их в мусорный контейнер на обочине леса. Хорошо, в багажнике завалялись шлепанцы из Фикспрайс, было что на ноги взамен надеть, до дома доехать.

А ведь он даже не поблагодарил ее за спасение! Более того, был зол и страшно не доволен, что она вернула его на этот свет. Вот и делай добро людям! Гера подогнала его машину к своему дому, пригласила к себе, напоила чаем, а перед этим еще и напрягла врача-соседку Веру осмотреть его. А он ничего не оценил, а на такую для него мелочь, как ее «Саламандра» и вовсе внимания не обратил. Когда он окончательно пришел в себя, только и успел сказать Гере: – Никому не рассказывай! – и на этом покинул ее квартиру очень недовольным, что его спланированная кончина так и не состоялась.

Гера в раздражении передернула плечами. Почти год прошел, а она все не забудет тот случай и ее каждый раз коробит от этих воспоминаний. Она давно уверовала, что обладает способностью притягивать к себе несчастья. Антону, богатенькому парню из обеспеченной семьи, невдомек, как живется девушке из простого народа, выросшей в неполной семье, и никогда просто так от жизни ничего не получившей. Все с боем и трудностями!

Ну, почему у меня такая карма? Мама и бабушка – все разведенные, в одиночку растили детей. А у меня даже этого нет. Наверное, так и останусь без мужа и детей. Скоро двадцать три! Совсем старуха. Некоторые уже по второму заходу замуж пошли, но не я! И это при том, что, судя по общему мнению, дурнушкой никогда не была, а напротив, слыла чуть ли не первой красавицей нашего района с населением в 34 тысячи жителей. В ранней юности, сколько раз получала предложения от агентов или скаутов поступить в модельное агентство и затем прямиком за границу! Все время чего-то боялась, как того необитаемого куска лесополосы, где повсюду мерещились маньяки-извращенцы. И так до сих пор!

В дверь позвонили. – Наверное, соседка Вера. Кому бы еще? – подумала Гера и пошла открывать. На пороге стоял Антон с огромной охапкой сирени.

– И бывает же такое… скажи не поверит, что только что о нем вспоминала! – подумала Гера, глядя на Антона.

– Ты откуда? – спросила она.

– Из Лондона и сразу к тебе.

Гера усмехнулась:

– Что так? И года не прошло.

Антон протянул охапку сирени ей в руки:

– Вот приехал делать предложение.

– Ну и шуточки у тебя! Я, в отличии от некоторых, человек разумный.

– Зайти-то в квартиру можно или мне на пороге просить твоей руки?

Гера пожала плечами.

– Заходи.

Антон покопался в кармане, достал маленькую, лазурного цвета коробочку и протянул Гере.

Она открыла ее. Засверкали искорки кольца от Тиффани из белого золота с россыпью бриллиантиков. Им было невозможно не залюбоваться. Гера с трудом оторвала взгляд от этого ювелирного совершенства.

– Мило. Но не по адресу. Я не сумасшедшая выходить абы за кого. Ведь мы совсем ничего не знаем друг о друге.

– Это не страшно. Сейчас все о себе расскажу и отвечу на все твои вопросы.

Гера выдвинула свою «тяжелую артиллерию».

– Я была замужем и у меня двойняшки в деревне у мамы растут!

– Замечательно! Значит есть шанс, что будет еще двойня! А из деревни заберем. Дети должны жить с родителями. Чайник поставишь? А, может, съездим, посидим в ресторане, отметим?

– А чего отмечать? Отмечать нечего, – решительно сказала Гера, протягивая Антону коробочку с кольцом, – я замуж не собираюсь, тем более за тебя. Сколько тебе лет? Мне уже совсем скоро двадцать три.

– А мне уже двадцать три. Закончил Кембридж. Работаю в банке. Женат не был, детей нет. На чай я хоть могу рассчитывать? Уже five o clock – привык я в это время чай пить!

– Заходи на кухню, но на большее не рассчитывай! – пригласила Гера гостя – А за сирень спасибо! Я ее обожаю. – И в ее голосе послышались теплые нотки.

Они посидели немного на кухне, попили чай с клубничным вареньем, присланным матерью из деревни. После смерти тетки, она переехала в оставшийся ей по наследству дом в Подмосковье и уже несколько лет живет там. Немалую роль с переездом сыграло желание матери оставить дочь одну в московской квартире, надеясь, что та скорее устроит свою личную жизнь. Так, что про маму в деревне Гера сказала Антону чистую правду, а про неудачный брак и двойняшек, конечно, соврала.

Антон рассказал о своей семье, о учебе в Англии, о увлечениях: игре в теннис, музыкальных пристрастиях, в его словах не было и тени бахвальства, но даже этого хватило, чтобы Гера почувствовала колоссальную разницу в их социальном положении. Про таких говорят: «родился с серебряной ложкой во рту». А у Геры все гораздо приземленнее и несравнимо проще. Родители развелись, когда ей было года три, отрочество выпало на 90-е. Мать, чтобы выжить крутилась, как могла. На алименты отца надежды не было никакой, он просто перестал их выплачивать, ссылаясь на отсутствие работы и вечно прикрываясь от судебного исполнителя какими-то справками. Уже много лет они не общаются, он ни разу не поздравил дочь с днем рождения, да и она давно привыкла думать, что отца у нее просто нет. Собственно, об этом она и поведала своему новому-старому знакомому. Хвалиться особенно нечем; работает флористом в цветочном павильоне и закончила всего лишь техникум. С трудом кое-как сводит концы с концами и только благодаря тому, что знакомая матери взяла ее в долю цветочного бизнеса, на том основании, что верит в ее честность и порядочность.