Они пошли по Тверской, навстречу им спешили люди, наконец сбросившие с себя надоевшие зимние одежды. По главной улице столицы разгуливал весенний ветерок, озорно задевая юбки и играя локонами юных дев. С приходом тепла, похорошевшие девушки, цокая каблучками по тротуару, радостно торопились к Залу Чайковского, где их дожидались парни с букетиками весенних цветов. Москва оживала и старалась быстрее забыть ужасы 90-х.
В кафе было многолюдно. Заказали кофе с пирожными. Цены неоправданно высокие, но это Тверская!
Они присели за столик перед большим во всю стену окном, за которым по-весеннему лениво вечерело.
Яна отпила из чашки кофе и вопросительно посмотрела на Антона. Он молча смотрел на нее, затем спросил:
– Ты любишь меня?
Это был единственно важный вопрос, на который он хотел получить ответ.
Она подняла красиво изогнутые брови.
– Странный ты. Мы же все решили.
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Конечно. Ты, прямо, как маленький. Может жениться раздумал? Может рано и родители отговорили?
– Я в папу, – нашелся Антон – он в девятнадцать женился, а мне уже двадцать один.
Она опустила глаза.
– Почему ты выходишь за меня? Может у тебя какие-то изменения произошли?
Может ты другого любишь, а за меня просто так выходишь. Ведь, как ты сказала, все уже решено. – не унимался Антон.
Яна опустила глаза, затем, покусав губы, сказала:
– Чего ты хочешь от меня?
– Правды. Всего лишь правды.
– Какой?
– А правда, она всегда одна. Я видел вас с отцом. Заехал, не предупредив, на дачу и… короче, я все видел.
Лицо Яны стало чужим и как будто внезапно постаревшим. Однако быстро, оно вновь приняло свое обычное выражение и Антону показалось, что Яна даже обрадовалась его разоблачению накануне их свадьбы.
– Это было мое вымоленное прощание с Сергеем Тимофеевичем. Я сама приехала и уговорила его. Да, мы были любовниками до нашей помолвки. Да, я люблю его и даже рада, что так произошло. Самое гадкое, что я хотела не расставаться с ним любым способом, даже поэтому и согласилась выйти за тебя, чтобы быть с ним рядом. Тебе такого не понять. Знаешь, все к лучшему. Теперь между им и мною не будет преград для наших отношений.
– А как же его жена? Моя мать?
– Знаешь, может это и цинично, но она захапала его мальчишкой, хватит с нее. А теперь и постарела. Теперь он будет мой целиком. Мне все равно, пусть и не женится! Прощай!
Яна поднялась из-за столика и пошла к выходу из кафе, оставив Антона одного. С тех пор прошел год.
Глава 6 Дела на бирже и не только
Антон сидел у рабочего компьютера, перед глазами мелькали столбцы с цифрами, тянулась лента новостей с торгов. В голову совсем не шла работа, а она, в свою очередь, шла на него потоком, здесь оперативность – это все! Сводки с биржи, индексы, котировки… Он все чаще задумывается, что не его это дело. Вот тебе и Кембридж псу под хвост! Не оправдал он надежд родителей, устроивших его в отдел крупного и влиятельного банка. Чувствует себя шестеренкой огромного механизма, который крутит и перемалывает в своем корпусе заводы-пароходы и прочие мировые корпорации с их акциями, коррекцией, и контракциями, на выходе выдавая все те же виртуальные деньги с множеством нулей на концах цифр, чтобы завтра все повторилось вновь. Все дело лишь в нулях, в их прибавлении или убавлении.
Антон как-то осторожно спросил своего ближнего соседа на рабочем месте Степана – такую же шестеренку в огромном зале банка, где во всю стену гигантское табло с бегущей строкой от ведущих мировых бирж:
