Счастье с горьким привкусом неба - страница 22

Высота неумолимо падала, а Николай продолжал практически безнадёжную борьбу за свою жизнь. Вот уже стали различимы отдельные деревья на земле… Удар…

Все, кто слышал последнее сообщение от Николая, на какое-то время просто оцепенели от ужаса, представив, что может чувствовать человек, который знает, что через несколько секунд он умрёт. Голос Коли слышался как голос с того света. Вроде человек ещё жив, но его уже нет…

Руководитель полётов нажал было тангенту26 радиостанции, чтобы хоть что-то подсказать попавшему в беду лётчику. Но его солидный лётный опыт однозначно говорил, что лётчик обречён, и никакими советами его уже не спасти. Он так ничего и не посоветовал Коле, он просто отпустил тангенту. А в его глазах навернулись скупые мужские слёзы. В таком же тяжёлом эмоциональном состоянии были и другие члены группы руководства полетами. Молоденькая же девушка-хронометражистка, которая сидела рядом с руководителем полётов и записывала в специальный журнал время взлёта и посадки каждого борта, чтобы точно вести учёт налёта каждого лётчика и каждого самолёта, услышав последнюю фразу радиообмена, не сдержалась и в полный голос разрыдалась горькими слезами.

Экипаж поискового вертолёта, тоже слышавший роковое сообщение, также с сожалением подумал о судьбе Николая. «Царство тебе Небесное, капитан!» – прошептал командир экипажа, продолжая полёт к предполагаемому месту уже не аварии, а катастрофы…

***

Как только над Александром раскрылся парашют, он проверил полноту его раскрытия, осмотрелся по сторонам и попытался развернуться в сторону падающего самолёта, чтобы убедиться, что Николай тоже благополучно катапультировался. Но парашют его не слушался, и как на зло он оставался спиной к интересующему его направлению. Оставив попытки развернуть купол, он начал что есть силы вращать головой, пытаясь увидеть в небе ещё один парашют. Но сколько он не крутил головой и не всматривался в сторону земли, покрытую лёгкой дымкой, он так ничего и не увидел. «Где же ты, Колян?» – то и дело повторял Саша, надеясь, что с его однокашником всё в порядке.

Примерно через две минуты Александр услышал приглушенный звук взрыва, источником которого, очевидно, был упавший самолёт. Повертев головой, он где-то далеко за собой увидел расплывающуюся чёрную точку, что было признаком пожара на месте падения спарки. Всё, что могло произойти – уже произошло, и исправить уже ничего было нельзя. Оставалось только совершить удачное приземление под куполом парашюта и дождаться поискового вертолёта.

Приземлившись на поле свеклы, Александр погасил купол, снял шлем с кислородной маской, отстегнул подвесную систему и подошел к «Комару»27. Вытащив из него аварийную радиостанцию, он нажал тангенту передачи и произнёс:

– Всем, кто меня слышит! Всем, кто меня слышит! Я три полста семь, я три полста семь. Терплю бедствие! Терплю бедствие! Приём!

Нажав клавишу приёма, Саша стал ждать ответа. Через несколько секунд он услышал:

– Саня! Это поисковый! Маяк твой запеленговали, скоро будем у тебя, – отозвались с поискового вертолёта.

– Гена, ты?

– Да, я! – ответил командир поискового вертолёта.

– Гена! Вы второй «Комар» запеленговали?

– Саш! У меня для тебя плохая новость…

– Говори, не тяни!

– Твой напарник, капитан Гудимов, после того, как ты катапультировался, вышел на связь. У него не сработало кресло. Ни по электрическим цепям, ни от механического привода. Похоже, что какая-то блокировка в кресле не снялась. В общем… он остался на борту. И вероятность того, что он выжил в падающем неуправляемом самолёте – никакая, сам понимаешь…