«Ой! – зазвенел дивный голос Наташи. – Спасибо, Максимка! Так много цветов!»
За огромной охапкой цветов стоял не Максим. Сгорая от любви, там стоял Горин.
Лишь потом Наташе стало известно, что Вадим Горин в ту новогоднюю ночь узнал от своих знакомых, что Максим Гаврилов будет встречать новый год не дома, а в обществе больших начальников. И Горин решился. Он решился на отчаянный шаг: в счастливую новогоднюю ночь увидеть Наташу.
– Наташенька, – прозвучал знакомый ей голос, – Это я. Прости и разреши зайти!
Словно стена обрушилась на юную хозяйку дома. Не способная на непристойные и не обговоренные заранее встречи, она хотела было тут же захлопнуть дверь, но, почувствовав, как дрогнуло и сорвалось с привычного ритма её сердце, разрешила войти.
Горин перешагнул порог и тут же рассыпал белое море цветов у её ног.
– Прости, Наташа, что вторгся в твое пространство! – Он, казалось, задыхался от волнения. – Не мог иначе… Поверь, не мог!..
– Я тебя не приглашала, Вадим. Да и Максим сейчас придет.
– Нет! – ответил он так резко, словно произвел над её головой выстрел. – Максим сегодня домой не придёт. Он гуляет в другом обществе.
Наташу качнуло, и это заметил Горин. Он подхватил её и прижал к себе.
Не отшатнулась от него Наташа, не ударила его в грудь, в лицо, не крикнула, чтобы он закрыл дверь с другой стороны. Ничего этого она не сделала.
Она притихла в его руках, горячих и нетерпеливых, нежных и таких, как ей показалось, желанных. Они стояли молча, хотя часы давно отсчитали последние удары ушедшего года, провозгласив начало нового счастливого для людей года.
Вадим по её приглашению разделся и присел на роскошный диван, над которым висел портрет пышной и красивой дамы.
Потом они сидели за праздничным столом. Наташа попросила, чтоб Вадим сидел не рядом с ней, а напротив. Скромно пили шампанское, смотрели друг другу в дивные и чистые глаза, в которых не было темных мыслей, а загоралась долгая и трудная взаимная любовь, которая принесет друг другу много страданий.
Через некоторое время Горин всё-таки сел рядом с Наташей. Потом они танцевали медленное танго, и Наташа чувствовала, как Вадим сгорает в своем стремлении прижать её к себе, целовать губы, глаза, бархатную шею, но она не позволяла ему никаких лишних движений, хотя и сама где-то уловила в тайниках своей души, что её сердце, изболевшееся рядом с Максимом, рвется к не изведанному доселе чувству: встрече с посторонним мужчиной. Нет, он, Горин, не был ей посторонним: они вместе работали не один день, и всё же… И всё же она почувствовала, что теряет себя, свою женскую силу и способность сопротивляться.
И снова танец – и снова глаза в глаза… Серо-зеленые убегали куда-то, чтобы спрятаться от карих, жгучих и горячих, и вдруг они встретились…
Горин жадно целовал её плечо.
Наташа не сопротивлялась, лишь мешала Вадиму открыть широкую лямку кружевного зеленого платья, чтобы не открылась ему её упругая юная грудь. А он горячими губами доставал уже вырез платья… И тут раздалась пощечина.
Горин был подавлен.
– Прости, Наташка! Прости!.. Я не должен был… Я всё понимаю…
Наташа, выгорая до дна от возникших чувств к другому мужчине, спешно прикрывала оголенные плечи легкой шалью. Всё её тело дрожало…
Одевался Горин тихо и так же тихо закрыл за собою дверь…
«Как это давно было!» – Наталья Николаевна прикрыла глаза. Горин и сейчас носит такую же форму зимней одежды, какую носил двадцать лет назад. Она ему подходит. А Наташа до сих пор из множества цветов любит больше всех белые хризантемы.
