— Ой?
— Огой. Думаешь в это ведёрко собирать мусор?
— Оно красивое.
— Красивое, — медное, как и большинство кухонной утвари здесь, с выбитым цветочным узором. Но оно же декоративное.
Честно, я устала и больше всего хотела поесть, помыться и спать. Раздражение так и рвалось наружу, а приходилось напоминать, что с ребёнком воевать — себя не уважать. Кто из нас не чудил в детстве? Все. А некоторые и, будучи взрослыми, чудят так, что страшно делается. Ладно, посуда не разбилась, только соль рассыпалась, но это мелочи. И в глупые приметы я не верю. Всё зависит от желания человека.
— Иди сюда, — я осторожно подняла Лилу из "окружения" и перенесла к двери, здесь нет ничего что могло бы упасть. — Стой здесь, а я себе найду подходящий размерчик.
Вёдра с большими кастрюлями стояли под столешницей островка за вышитыми цветами шторками. Я думала, что Лила первым делом полезет сюда, ведь это по её росту, но нет, ребёнок стремится к высотам. Это хорошо, жаль после этого стремления уборки прибавляется.
Я взяла обычное десятилитровое ведро, нашла совок, а вместо веника пришлось брать щётку для стола. Ничего, Тавей вернётся и купит нормальный инвентарь. В доме даже швабры не сохранилось, не говоря уже о тряпках и моющих.
— Ты злишься? — Лила обогнала меня на лестнице и заглянула в глаза.
— Нет, — я улыбнулась и погладила девочку по голове. — Я просто устала. День был тяжёлым и длинным.
— Ба, когда дед так говорил, наливала ему стопку, может…
— Нет, Лила, бабушка зря так делала.
— Почему? Дед добрел и шёл спать.
— Потому что это переходит в привычку и чуть что человек начинает тянуться к стопке, а это неправильно, это слабость. К тому же вредит здоровью.
— А почему тогда ба умерла, а дед нет?
— Потому что бабушка больше сил и себя отдавала, а дед был потребителем.
— Кем?
Я тяжело вздохнула, поцеловала Лилу в макушку ,и положив руку на плечо, повела наверх, с такими темпами мы никогда не приберёмся и спать не ляжем.
— Потребитель — это такой человек, который только принимает заботу, деньги, еду, услуги, а взамен ничего не даёт.
Лила кивнула и замолчала. И вроде бы радоваться надо — тишина. Но меня это молчание напрягало. Мы молча вынесли мусор из спальни хозяина в сад, надо будет найти спички и сжечь всё. Лила не отлынивала, набирала полное ведёрко, ещё и горку насыпала. Когда мы закончили с уборкой и перешли в её комнату, спросила:
— Выходит, я тоже потребитель?
— Нет. Ты — ребёнок, который учится, познаёт мир, пробует свои силы и возможности, — я открыла ящик комода и принялась перебирать вещи. — Смотри, тебе это нравится?
Я развернула простынь грязного коричневого цвета. Лила ожидаемо энергично замотала головой.
— Отлично. Тряпка для уборки у меня есть, — Лила подпёрла стену, тоскливо смотрела в окно на сад. Я отложила "добычу" и, подойдя к Лиле, присела, чтобы оказаться на одном уровне с ней. — Милая, ты чуткая и внимательная девочка, а не потребитель.
— Угу. Только я не учусь ничему. В нашей деревне школы не было, а возить через две деревни дед не хотел. А Арса возили, но ба говорила нехорошо других нагружать своими заботами.
— А ты хочешь учиться?
— Конечно! Я же тогда, ух, как смогу!
Вот её "ух" меня по-настоящему испугало. Вряд ли я смогу справиться с маленьким магом, а значит, рекомендация будет испорчена.
Чёрт!
— Эля-я-я, а ты будешь водить меня в школу?
Господи, ну как можно отказать этим невозможным синим глазам, глядящим с такой надеждой?
