Гвардейцы регента, сверкая начищенными сапогами и остриями копий, распахнули передо мной двери парадного зала, где уже толпился народ. Отчаянно хотелось избавиться от лишних церемоний и вздремнуть, от холода и сырости заныла старая рана под ключицей, но увы, такой роскоши как отдых, я прямо сейчас не мог себе позволить.
Сборище высокородных гостей, которые достали из пыльных шкафов самые лучшие одежды, меня не интересовало, а вот группа северян, которые, не изменяя традициям, пришли на банкет в простой и теплой одежде, привлекла внимание. Когда я разглядел среди суровых бледных лиц физиономию Рейка, в душе встрепенулось так много разных чувств, что я с трудом удержал на лице спокойное выражение.
Ярость, ненависть, вина и надежда. Если выжил Рейк, значит и Эр-ха, девушка в змеиной маске, тоже могла вернуться с того злосчастного боя на севере. Надо его расспросить! Или нет? Стоит ли — после стольких лет, за которые я ни разу не слышал ее имени?
Мои метания прервал герольд, который зачитал длинный список императорских званий и титулов. Я обнаружил, что стою перед тронным возвышением и, как только громогласные слова отзвучали, изящно — насколько позволяла боль в груди — склонился перед Их Высочествами.
Три принцессы сидели на тронах, судя по виду, изготовленных совсем недавно. Слева стояла Войцеха, на мой поклон она ответила не слишком глубоким — я бы даже сказал небрежным — реверансом и снова выпрямилась.
Принцессы меня мало занимали: все они походили на своего отца Жерома и светлыми волосами, и постными тонкогубыми лицами, и небесной голубизной раскосых глаз. Регент же на их фоне значительно выделялась, и пока герольд представлял мне принцесс, я смотрел на нее, пытаясь понять, чем же она — тоже очень похожая на брата — отличается от своих родственников.
То же лицо, но глаза не глубокой синевы, а выцветшие, почти прозрачные. Морщина меж густых бровей намекала на привычку часто хмуриться. Выправка не королевская, скорее военная, вовсе не придавала ей приличествующего принцессе изящества. Чем дольше мы мерились холодными взглядами, чем дольше я смотрел в ее наполненные пренебрежением, почти презрением глаза, тем сильнее во мне закипала злость. Эта женщина умудрялась бесить одним своим видом, хотелось поставить эту наглую временную королеву на место. Я знал только одну женщину, которой простил бы такой взгляд, но она никогда на меня так не смотрела.
— Мы рады приветствовать вас в родовом замке Милик, — заговорила одна из принцесс — кажется, Ханна — поднимаясь.
Полилась череда официальных приветствий, моего ответного слова. И когда наконец принцессы «разрешили» мне удалиться и отдохнуть, я едва не бегом покинул зал. В коридоре сбавил шаг, и когда заметил, что северяне вслед за остальными гостями начали покидать прием, велел слугам проводить мою мать в покои, а сам направился к Рейку.
Заметив меня, северянин, не скрываясь, окинул таким презрительным взглядом, будто я лично зарезал всю его семью, однако ни этот взгляд, ни война, ни выход темных богов из-под земли не смогли бы меня сейчас остановить.
Осознав, что мои намерения серьезны, Рейк сам пошел мне навстречу и вскоре мы свернули в один из темных боковых коридоров, куда не заглядывали знатные гости и жители дворца. Какое-то время мы шагали молча, эхо уносило наш топот в темноту. Я впервые в жизни не знал, как начать разговор, но Рейку, похоже, прогулка не слишком нравилась, поэтому первым заговорил он.
