Интервью с Мариной Бебчук, детским психотерапевтом, директором Института интегративной семейной терапии, соавтором (совместно с Екатериной Жуйковой) книги «Помощь семье: психология решений и перемен» (Класс, 2015):
От чего к чему каждый из нас переходит в переходном возрасте?
От детства квзросломусостоянию. От детской сущности, ожиданий и требований ребенка к взрослой жизни – с иной ответственностью, иными возможностями. В это время (иначе его называют «пубертатом») рождается и взрослая сексуальность – все меняется: тело, эмоциональные проявления, образ мышления, потребности и поведение. Человек уже никогда не будет таким, как прежде.
У всех ли из нас переходный период связан с кризисом?
Достаточно часто эти перемены проходят спокойно, без кризиса в отношениях с родителями. И само слово «кризис» переводится с греческого (krisis) как «решение, поворотный пункт, исход». Главное для подростка в это время – самостоятельное приобщение к миру взрослых, которого он может достичь только через противопоставление себя родителям. Ему важно чувствовать себя автономным и равным с ними, но одновременно он очень нуждается в поддержке и признании старших. Сложность для подростка состоит в том, чтобы, с одной стороны, найти и установить правильную дистанцию с родителями, а с другой – испытать собственные возможности. Избежать непонимания и конфронтации можно, если семья постепенно приспосабливается к новой ситуации и родители идут навстречу подростку, меняя прежние правила: ребенку разрешается слушать ту музыку, которую хочется, иногда запираться в своей комнате, переставлять там мебель, иметь карманные деньги, в некоторых случаях не ночевать дома. Это позволяет подростку почувствовать себя увереннее и способствует его отделению от родителей – сепарации. На мой взгляд, серьезные конфликты в это время чаще говорят о давних разногласиях (обычно между родителями), которые не имеют прямого отношения к переходному периоду ребенка.
Значит, конфликты с родителями могут и не быть непременным этапом взросления?
Конечно. Привязанность детей к родителям, дающая им чувство защищенности, естественным образом преобразуется в дистанцию по мере того, как у подростка возникают разнообразные интересы. Немало из нас вспоминают свой переходный возраст с благодарностью к родителям за доверие и терпение, за то, что те ни разу не дали повода усомниться в том, что любят нас любыми, всегда простят и в кризисной ситуации помогут найти выход. Подростковая злость – это форма зависимости, проявление незавершенной сепарации от родителей. Раздражение, гнев или даже ненависть в этом возрасте – это проявление тоски по любви, надежды на любовь и отсутствия свободы в проявлении своей любви. Подростки могут испытывать страх: «Нужен ли я, не отвергнут ли меня, не предадут ли, если я доверюсь родителям? Вдруг они злоупотребят моим доверием, используют его против меня или моих друзей?» Если такие опасения подтверждаются хотя бы однажды, подросток увеличивает дистанцию (часто непроизвольно), а родители, чувствуя, что «теряют» ребенка, усиливают контроль, провоцируя его на дальнейшее отдаление, вместо того чтобы искать компромиссы. Вообще переходный возраст – это в каком-то смысле проверка на любовь. Со стороны подростка – часто провокативная: «А если я так поступлю, вы меня примете? Ага, приняли! А если я вот так теперь сделаю, вы еще будете меня любить?…» В некоторых семьях детям приходится прилагать титанические усилия, чтобы на них обратили внимание, и они готовы пойти на многое, чтобы его добиться…
