«Тебе следует воспользоваться собственным советом», – говорит он. «Ты продолжаешь говорить всем, что им следует поспать, когда очевидно, что тебе нужен отдых больше, чем любому из них.»
Сначала я думаю, что это довольно мило с его стороны, но затем он говорит, скривив губы. «Люди, такие хрупкие и нуждающиеся. Пленники своих мясистых тел и своих низменных желаний.»
Он откусывает большой кусок мягкого белого хлеба с малиновым вареньем и напевает от восторга, как будто не может сдержать звук.
Мне снова хочется смеяться. Короткий импульс, быстро утонувший в новой волне боли, когда я вспоминаю, как Дана заставила меня сегодня улыбнуться.
Я уже смирилась с потерей Ланы. Я не думала, что потеряю и Дану.
За последние месяцы я поняла, что боль – вещь разноцветная. Иногда она грубая и красная, как воспаленная рана. Иногда она сворачивается, желтая и желчная, в моем желудке или бурлит зеленым ядом через мои зубы. Иногда она твердая и белая, как кость. Чаще всего это бесконечная лужа чернильной грязи, поглощающая меня.
Теперь это похоже на ил, густой, маслянистый и сочащийся, засасывающий меня в забытье.
«Что это?» Чернобог берет что-то с подноса и подносит к своему лицу.
Я выхватываю это у него из руки. «Записка от одного из управляющих дворцом. Должно быть, он прислал ее вместе с едой.»
Отложив ложку, я открываю записку.
«Я так понимаю, плохие новости», – говорит Чернобог.
«Я только сегодня встречалась с Советом по поводу продовольственного кризиса», – бормочу я. «Они хотят снова встретиться со мной завтра утром, по срочному вопросу. Что они вообще хотят обсудить, что не может подождать до нашей запланированной сессии через два дня?»
Меня огорчает записка от Совета. В ней есть что-то слегка обвинительное. Или, может быть, я воображаю себе этот тон. Во время сегодняшнего заседания Совета, я почувствовала враждебную атмосферу, когда меня засыпали множеством вопросов, на которые у меня было мало ответов.
Они знали, что у меня не будет ответов. Члены совета знают, что я рассчитываю на их советы. Однако, сегодня, они сплотились для словесного натиска, против которого у меня не было защиты. Если бы я не была так отвлечена, мысленно планируя призыв Бога Смерти, их атака могла бы ранить сильнее.
Я знаю, что я плохо подготовленный монарх для этого времени кризиса. У меня не было подготовки к таким событиям, только мои собственные поспешные исследования и мой здравый смысл. Не то чтобы любое количество тренировок могло подготовить даже такого опытного человека, как мой отец, к борьбе с этой чумой. Несмотря на все усилия по управлению, болезнь распространилась, как лесной пожар в сухой сезон. Мы мало что можем сделать, кроме как ждать, пока она не пройдет сама собой.
Теперь, когда Чернобог у меня на службе, все изменится. Но я не могу показать его Совету как доказательство своей компетентности. Возникнет слишком много вопросов, слишком много людей захотят использовать его в своих личных целях.
Я не могу представить его как «Бога Смерти». Возможно, я могу использовать ту же ложную предысторию, которую я дала слугам, что он чужеземный лекарь. Но, у членов совета будет больше вопросов. Как он сюда попал? Где его судно и его команда? Какая у него фамилия? Из какого города в Парфии он родом?
Лучше приберечь официальное представление до тех пор, пока я не узнаю, чего они от меня хотят. Возможно, это простой вопрос, легко решаемый.
