– Жёстко… – Дора поморщилась.
– А Марго из всей троицы самая адекватная. Трезво смотрит на вещи. Вот и общаемся, за неимением лучшего. Я помогал ей, она – мне. Мы через многое прошли там, на островах. Крепкое товарищество – не больше, не меньше.
– Марго… Вот, как её зовут, – Шифтер призадумалась.
Сам себе Альдред казался гнусным лжецом. Удивительная разница. Его трепет, завязанный на Доре, склонял к совести, толкал к самобичеваниям. Капралу было так стыдно. Что хуже, он не мог дать волю своим внутренним противоречиям. До самого конца отчаянно пытался казаться убедительным.
Ренегат не мог знать наверняка, поверила ли ему Дора. Шифтер испытующе, безотрывно глядела на него. Каменная маска, что капрал на себя нацепил, будто бы раскалывалась. Благо, зрительная пытка закончилась раньше, чем он сдался. Девушка выдохнула и посетовала:
– Неужели это всё? Так неинтересно!
– А почему для тебя это так важно? Ты не похожа на сплетницу. Я сомневаюсь, что тебе просто нравится зарываться носом в грязное белье, – контратаковал Флэй незлобиво.
– Предположим, ты мне импонируешь, – намекнула Дора, приставив указательный палец к губам. Её глаза горели, чаруя своим жаром. Девушка требовала ответа здесь и сейчас. – Стало быть, я хочу держаться к тебе поближе.
Девушка показала пальцем на него.
– И раз так, я не потерплю конкуренток. Ну? Как на это смотришь?
Она улыбнулась нагло, будто пыталась обезоружить, смутить Альдреда.
Увы, не на того напала. Опасался он лишь одного – что, если погонится за всеми зайцами в раз, ни одного не поймает. Боялся, что придется жертвовать кем-то или чем-то: попросту не был готов.
Капрал оставался человеком со слабостями, присущими простым смертным. Соответственно, исходил сугубо из своих желаний и чаяний. Флэй повышал ставки, не думая о том, с каким треском проиграет в перспективе. Простодушно надеялся на авось.
На её откровенность он ответил сообразно:
– Тогда мы мыслим в одном ключе, Дора. Я только «за», так и знай.
Девушка округлила глаза. Похоже, Казадеи копнула гораздо глубже, чем того хотела изначально. Ловчая поджала губы, силясь не улыбаться во всю ширь своего рта. Немного помолчала, после чего пробубнила, удовлетворённая:
– Вот как. Это… обнадёживает.
Капрал Флэй рассмеялся добродушно и предупредил её:
– Давай не будем торопить события, всё же. Не знаю, сколько ещё продлится эта священная война. И всё же, у нас будет предостаточно времени разобраться в своих симпатиях, согласна? Там уж и решим, что нам с ними делать. Всё-таки мы инквизиторы, и догмы никто не отменял…
– Скажешь тоже! – хмыкнула Дора, скрестив руки на груди. – Ты-то наверняка их все безукоризненно соблюдаешь!
– Поймала-поймала, – усмехнулся Альдред, грозя пальцем.
Он не скрывал, но точно и не называл свои преступления перед Священной Инквизицией. Впрочем, Казадеи было вполне достаточно знать, что Флэй – не зануда, ратующий за безукоризненную приверженность порядкам в корпусе.
Шифтер покопалась в подсумке и выудила из него пузырёк из матового стекла, содержавший весьма сомнительную жижу. Будучи когда-то куратором, капрал вдоволь насмотрелся на тошнотворные магические эликсиры.
– Это то, что я думаю? – с опаской поинтересовался он.
– Я совсем выбилась из сил за погонями по душу чародеев, – посетовала Дора, глядя на него опечаленно. – Заклинания отнимают очень много энергии. До безобразия. Столько эфира потратила, так ещё и пойманных душ не хватило, чтоб восполнить внутренние запасы. Раз на раз не приходится: то густо, то пусто. По крайней мере, есть псевдо. Пару дней назад сняла с трупа какого-то апельсина.
