Здесь присутствовали владельцы крупных торговых центров города, местный застройщик, парочка мелких чиновников, директор банка – всех их я знала по передовицам газеты, в которой работала год назад и по рассказам наших журналистов. Кроме «элиты» были и просто бизнесмены, кто-то один, кто-то в компании помощницы, чье внимание было полностью устремлено в телефон или супруги, разодетой в дорогие вещи, считающиеся писком моды, но никак не элегантного стиля. Все эти люди тихо переговаривались, выражали соболезнования и искоса косились друг на друга. Некоторые даже пользовались моментом, чтобы подойти познакомиться с чиновником или другим бизнесменом. Так похороны превратились в светское мероприятие, пусть и весьма мрачное.
Я наблюдала за всеми из своего укрытия. Дождь продолжал барабанить в окна. Дядя по-прежнему лежал в гробу, сверкая белоснежным воротничком и лаковыми ботинками. Тут и там были слышны фразы о его скоропостижной кончине, о том, что этот человек должен был прожить еще долго и том, каким для всех это стало потрясением.
На мой взгляд, похороны – то еще сомнительное мероприятие. На них приходят люди, которые общались с покойным достаточно редко, возможно потому, что считали его плохим человеком, завидовали ему или им просто было лень поддерживать с ним связь. Но в траурный день все дальние родственники и знакомые считают своим долгом проститься и собираются в зале с гробом, обсуждая то, каким милым, добрым, трудолюбивым, внимательным и хорошим был ушедший из этого мира человек. При жизни он абсолютно не был им интересен, их не волновали события, происходящие с ним и его самочувствие. Сейчас же все с нахмуренными бровями и грустным взглядом обсуждали болезнь покойного, кто-то говорил о каком-то новом способе постановки диагноза, кто-то о том, что дядя совсем не берег себя, работая круглые сутки.
Почему они говорят об этом сейчас? Почему они не позвонили ему, например, месяц назад и не сказали: «Приятель, я слышал, ты плохо себя чувствуешь. А попробуй ка ты вот это, вдруг поможет». Но никто и пальцем не пошевелил, никто не нарушил течения свих привычных будней, потому что людям на самом деле нет дела до других людей. Мы обращаем внимание на чужую жизнь только в том случае, если она прекращается или в ней появляется что-то из ряда вон выходящее, например рак или выигрыш в лотерею. Тогда мы можем сказать «Надо же, как неожиданно!» или прошипеть сквозь зубы, что так ему и надо или молча пытаться подавить свою зависть или злобу.
По сути, настоящую боль утраты и сожаление испытывают только самые близкие родственники и друзья, которые были рядом в самые последние дни и сложные минуты. Все остальные лишь соответствуют нормам приличия, которые на самом деле никто не оценит.
Если бы я сегодня осталась дома никто бы этого и не заметил. Если бы не пришел директор банка или тот мелкий чиновник всем было бы все равно. Если бы тот бизнесмен с дорогими часами не взял с собой свою супругу, которая судя по ее отстраненному взгляду, даже не знала моего родственника, покойный дядя даже не расстроился бы.
Вдоволь насмотревшись, я решила пройтись по дому и рассмотреть его. Иногда полезнее побыть одной, чем в окружении людей.
Надо сказать, что дом дядюшка отстроил себе просто шикарный. Двухэтажный с балконами, окружающими его по периметру, огромным залом, столовой, кабинетом, пятью спальнями, джакузи, бассейном и летней верандой. Я обошла оба этажа и задержалась в
