Николай с недоумением покосился на Прокопия:
– Я понял вроде бы.
Прокопий кивнул и, раскрыв двери, вышел в коридор. Оставшись один, Николай подошел к раковине и включил воду. Холодная струя ударила в ладони. Умылся он с удовольствием и даже почувствовал себя лучше. Завтрак удивил его. На вид это была овсяная каша, которую он терпеть не мог с детства, но в отсутствие альтернативы ему пришлось съесть это блюдо. Затем он открыл металлический цилиндр, оказавшийся термосом, и сделал глоток теплой сладковатой жидкости. Собственно, в этот момент завтрак и удивил его. Если, поднявшись с кровати, Николай еле передвигал ноги, то теперь по телу разлилось ощущение, что он владеет каждой мышцей. Усталости как не бывало, только в голове засела печаль, с которой он вчера заснул.
Вероятно, тридцать минут уже прошли, так как невидимые двери распахнулись, и в помещение зашел здоровенный детина в черном комбинезоне, который делал его похожим на астронавта. Он внимательно оглядел Николая с ног до головы и, уставившись ему в глаза, произнес низким голосом:
– Заключенный номер двадцать, сейчас мы пройдем в помещение администрации комплекса. Руки за спину!
Николай выполнил приказ. Детина добавил:
– И чтобы без фокусов у меня тут! Ясно?
Николай кивнул. Охранник скомандовал:
– Тогда пошли!
Он вывел Николая в коридор и, периодически указывая направление, повел его через многочисленные переходы. В одном из них были стеклянные стены, и Николай увидел внизу огромный зал, заполненный множеством капсул. Ясно, вот где ему пришлось проспать сто лет. Они спустились по лестнице и пошли по длинному коридору. Николай про себя удивлялся, как удается сделать двери такими незаметными. Наконец, охранник велел ему остановиться. Он нажал на что-то в стене и проговорил:
– Господин полковник, заключенный номер двадцать доставлен для допроса!
В ответ стены перед ними бесшумно разошлись, и детина легонько подтолкнул Николая. Гомельский шагнул внутрь и оказался в просторном кабинете с огромными окнами, формирующими стеклянную стену с тонкими перемычками рам, за которой виднелся ухоженный сад. У стены стоял большой стол с внушительным монитором. За столом сидел абсолютно лысый мужчина в такой же черной униформе. Он молча наблюдал за вошедшим. Николай почти физически ощутил его взгляд – изучающий, внимательный и жесткий. Мужчина кивнул охраннику:
– Вы свободны!
Детина щелкнул каблуками, развернулся и исчез в проеме, который сразу же закрылся. Хозяин кабинета взглянул на стоящего Николая и поднялся из кресла. Николай вдруг подумал, что этот человек сильно напоминает ему Фантомаса – злодея из очень старых фильмов, которые он смотрел в детстве. Только у этого Фантомаса голова была не круглая, а немного вытянутая вверх и, уж конечно, не синяя. Заложив руки назад, полковник повернулся к нему спиной и замер у окна. Казалось, он вообще забыл про Николая, поглощенный созерцанием сада за стеклом. Он стоял так минуты две, затем, не оборачиваясь, произнес:
– Садитесь, заключенный!
Николай молча сел на стул. Фантомас обернулся к нему и, неожиданно широко и дружелюбно улыбнувшись, спросил:
– Как спалось, Николай Федорович?
Николай ответил в тон ему:
– Неплохо, только разбудили рано почему-то. Я бы еще пару лет мог подремать.
Полковник сухо улыбнулся, оценив сарказм. Он уселся в кресло и внимательно взглянул на Николая:
– Буду краток, заключенный Гомельский. Программа принудительного усыпления завершена. Большинство тех, кому осталось спать еще какое-то время, не проснутся.
