Но почему? Она была со мной мила. Все зовут ее Элен, это как-то по-французски, но так нежно – Элли. А у Уэлсли такой глупый вид, что мне сдается, он надоел бы любой девушке. Мэри любит его, а потому злится, вот и все. По словам Мэри, Элен любит только скрипку, но это же означает, что ее сердце свободно!». От этой мысли Дереку стало так хорошо, что у него внутри зазвучала новая музыка. Стараясь не разбудить Клауса, он осторожно зажег свечу, сел к столу и начал записывать звучащие в голове ноты.
Почти не спав всю ночь, наутро Дерек сел за клавесин – посмотреть что получилось. Услышав эту музыку, Фредерик понял, что в сердце его сына вошла любовь. Он рассердился и собрался потребовать объяснений, но тут же передумал: «силой ничего не добьюсь – упрямец начнет скрываться от меня. Лучше сделаю вид, что ничего не замечаю, а тем временем выясню кто она!». Зайдя в залу, он спокойно спросил у сына:
– Что это за музыка?
– Это менуэт, – смутился Дерек.
– Ты ведь, как будто, не пишешь ничего для танцев?
– Вообще-то да, но поступил такой заказ, и я решил попробовать.
– Кто же заказчик?
– Одна очень знатная дама.
«Он хочет меня уморить! Неужели его соблазнила одна из светских замужних блудниц? О, как я этого боялся!» – в ужасе подумал Фредерик, но все же сдержался, пожал плечами и вышел.
В полдень к Дереку пришли заниматься певцы из придворной капеллы герцога Чандоса для разучивания новой оратории. В залу, где они занимались, зашел Фредерик.
– Отец? – удивился Дерек.
– Хочу немного послушать божественных гимнов. Я не помешаю.
Во время пения отец Фредерик внимательно всматривался в лица певиц – вдруг сын обманул и это какая-нибудь певичка! Но как он ни старался, ничего подозрительного обнаружить ему не удалось.
Спустя три дня Дерек сидел в обычное для него время в кофейне Уилла в обществе нескольких поэтов. В кофейню зашел важный лакей в дорогой ливрее и направился прямо к нему.
– Господин фон Лансдорф?
Получив утвердительный ответ, лакей сообщил, что леди Перси находится в данный момент в Ковент-Гардене и выражает желание, чтобы он немедленно появился там. Тут же распрощавшись с поэтами, Лансдорф поспешил в театр. Зайдя туда, он увидел леди Перси, любезно беседующую с Генделем. С ней были ее гувернер Грейл и леди Флеминг.
Элен заметила его и сделала знак веером подойти.
– Господин Гендель исполнил мой заказ, – довольно произнесла она и протянула тому кошелек, – три сонаты для скрипки!
Гендель вежливо поклонился.
– Миледи, у меня тоже кое-что для вас имеется, – сказал Лансдорф и вдруг спохватился, – как я мог! Забыл в кофейне! Меня позвали…
– Да не волнуйтесь вы так, – улыбнулась Элен, взяв под руку Долорес, – идемте же туда и заберем.
Кивнув на прощание Генделю, девушки и Грейл пошли к выходу.
Лансдорф ощутил на своей спине злобный взгляд немца-композитора.
– Мы подождем вас в карете, – сказала на улице леди Перси.
Быстро забрав забытые в кофейне партитуры, Дерек сел к ним в карету и протянул их Элен.
– Менуэты? Но вы же сказали, что не пишите их?
– Я решил попробовать. Отдаю их на ваш суд.
Леди Перси пробежала глазами по нотам:
– Но это же недурно, весьма недурно! Что ж нам делать а, Долли?
– В чем проблема, миледи? – спросил Дерек.
– В том, что негде играть. Я, собственно, искала вас, чтобы показать некоторые свои сочинения. Уверена – в них есть недочеты, и мне нужно точно знать какие. Бонончини только восторгается.
