Секреты фарфоровой куклы - страница 25

Дерек ее почтительно поцеловал. Леди Перси, дружески потрепав Бетти по щеке, вышла со своей свитой. Уэлсли, пробормотав какие-то извинения, бросился вслед за ними.

– Да неужели в вас совсем нет гордости? – неосторожно вырвалось у Мэри.

«Похоже, здесь кипят страсти» – подумал Лансдорф и, сохраняя отрешенный вид, отвернулся к окну, желая дать Мэри прийти в себя.

– Надо полагать, наш урок сегодня закончен, господин Лансдорф? – прошептала Мэри.

Дерек повернулся и увидел, что она плачет. Быстро достав платок, она утерла слезы.

– Простите, мне так стыдно. Вы ведь все поняли, конечно? Умоляю, не говорите никому, – вновь заливаясь краской, заговорила смущенная девушка.

Дереку стало жаль ее.

– Да ничего я не понял, слышите? Ничего, – ответил он и тихонько пожал ей руку.

– Спасибо, вы очень великодушны, – слезы продолжали течь по лицу Мэри. Утерев их вторично, она спросила, – сознайтесь, леди Перси произвела на вас должное впечатление, так ведь?

– Она очень талантлива.

– Да я же не об этом. Только не подумайте, будто я не люблю ее.

Мы с детства знакомы и она хорошая подруга. Но скажите мне ради Бога, если есть девушки подобной красоты, ума, таланта, то что делать остальным, таким как я?

– Я глубоко убежден, леди Мэри, что настоящая красота женщины заключается в ее добродетели, верном и любящем сердце, в котором нет места гордыне и лицемерию.

– Так мог бы сказать любой мужчина до встречи с леди Перси, – всхлипнула Мэри. – А ведь она гордячка! Люби она его, я, может, и не так страдала бы. Но она глубоко презирает Уэлсли, насмехается над ним и прочими безумно влюбленными в нее глупцами, а сама любит только свою скрипку.

– Но разве плохо любить музыку?

– Конечно же нет, но надо уметь любить и уважать других людей! Разве не это заповедал нам Господь? Ах, – внезапно осеклась она, – простите, я, кажется, несколько необдуманно увлеклась своими рассуждениями. Кстати, вы ей понравились. Элен очень капризна.

Подобное от нее я слышала только о Генделе, но вам она говорила сплошные комплименты. К тому же она подала вам руку – это очень добрый знак, поскольку обычно этого Элен не делает никогда. Так что поздравляю вас – леди Перси умеет ценить талант и возможно скоро перед вами откроются двери самых знатных домов в Англии.

Лансдорф скромно промолчал.

Домой Дерек почти что летел на крыльях от счастья. «Вы ей понравились» – стучали у него в голове слова Мэри, а губы все еще ощущали нежность ручки Элен.

Фредерик, увидев сына, остолбенел:

– Что с тобой? Какая идиотская улыбка! А…я, кажется, догадался! Проклятый испанец добился своего – ты пьян, католики напоили тебя в таверне! Я знал, я чувствовал, эта дружба добром не кончится!

– Отец, я не был в таверне и не пил, – тихо возразил Дерек.

– Как не пил? – отец начал подозрительно принюхиваться, а сын неожиданно обнял его, затем резко забежал в свою комнату и закрылся в ней.

– Открой! Немедленно открой! – неистово бился в дверь отец Фредерик.

– Я уже сплю, отец. Завтра поговорим.

Тот вскоре устал и отошел от двери. От шума проснулся Клаус и, увидев брата, кинулся к нему на руки.

– Как я всегда по тебе скучаю, – грустно сказал ребенок, – ты сейчас какой-то особенный.

– Просто сегодня мне улыбнулась удача. Могу же я быть хоть немного счастливым?

– Конечно, – убежденно ответил Клаус, – ведь ты – самый лучший на свете!

«Если бы так думала леди Перси!» – мысленно грезил Дерек, укачивая брата, и когда тот заснул, отнес его в постель. Сам же он уснуть никак не мог, в его голове бродили беспорядочные мысли: «Гордячка!