Друзья распрощались. Лансдорф не торопясь шел по улице. Магазины и лавочки уже закрывались. Юноша остановился около витрины с фарфоровыми игрушками. Одна кукла привлекла его внимание:
роли парламента и ограничение королевской власти.
зеленоглазая, с каштановыми кудряшками. «Да это же прямо она!» – невольно подумал Лансдорф и сокрушенно вздохнул. – «Фарфоровая кукла! Что же скрывается за вашей красотой, леди Перси?». Пройдя чуть дальше, он увидал уже знакомую ему вывеску «Школа фехтования». Теперь он точно решил, что завтра же запишется в нее.
Через два дня состоялся его органный концерт, успех которого был несомненным. На нем присутствовало много высшей знати, но ни леди Перси, ни других членов семьи герцога Нортумберленда не было. Это огорчило юного композитора, но он все еще не осознавал, что образ девушки постепенно завладевает всеми его мыслями.
Несколько дней спустя Дерек как обычно давал урок музыки дочерям графа Джерси. В зал, где они занимались, зашел дворецкий и тожественно объявил:
– К вам ее светлость леди Перси и леди Флеминг.
У Лансдорфа бешено заколотилось сердце. С большим трудом ему удалось сохранить невозмутимый вид. Издали послышался легкий стук каблучков, и вот перед Дереком появилась дочь самого могущественного и знатного герцога со своей подругой. Их сопровождал тот самый господин, которого Дерек видел с ними в парке. Следом вошли двое здоровенных камер-лакеев, которые остались стоять в дверях. В руках у леди Перси был футляр со скрипкой.
Леди Мэри и ее младшая сестра Бетти вышли к ним навстречу, присев в поклоне.
– Как я рада, Элен, наконец видеть вас! Вы словно о нас забыли, – сказала Мэри.
– Ах, дорогая, из-за болезни матушки совсем нет времени, – ответила леди Перси.
– Прошу, располагайтесь. У нас сейчас как раз урок музыки, – Мэри сделала жест в сторону Дерека, – выполняя вашу просьбу, спешу представить нашего учителя – достопочтенного[16] фон Лансдорфа.
Дерек молча поклонился.
– Ее светлость леди Эллен Эдуарда Перси и леди Долорес Флеминг, – еще раз представила Мэри девушек.
– Джозеф Грейл, главный гувернер леди Перси, – предупреждающе представился господин, сопровождавший их.
Неподвижные глаза дочери герцога впились в Лансдорфа. От ее взгляда юноша похолодел. Наступила пауза. Наконец она произнесла:
– У меня создалось впечатление, будто я прежде видела вас.
– В Сент-Джеймском парке, – подсказала ей Долорес, – помнишь юношу с маленьким братом?
– Ах, да, – усмехнулась Элен, – на вас был смешной парик. Никогда бы не подумала, что вы и есть тот самый фон Лансдорф!
Дерек постепенно обрел дар речи:
– Миледи знакомо мое скромное творчество?
– Очень даже. Но не прибедняйтесь. Не желая льстить, скажу, что считаю вас талантливым композитором. Однако я не думала, что вы так молоды. Сколько вам лет?
– Девятнадцать, миледи.
– Девятнадцать? – удивилась девушка. – А на вид гораздо меньше! Что ж, на самом деле это неважно. Я бы желала послушать ваш урок и именно вашу, Лансдорф, музыку, ведь я уже давно так хочу этого.
– Что будет угодно слышать вашей светлости?
Элен недовольно повела хорошеньким носиком:
– Отбросим «светлости». Леди Перси – вполне достаточно. Хотелось бы услышать одну из ваших сонат для скрипки и клавесина.
Мэри, вы согласитесь на партию клавесина?
– С удовольствием, но должна сказать вам, господин Лансдорф, что леди Перси превосходно лучше меня играет на клавесине, а тем более на скрипке!
