Секс и тщеславие - страница 7

– Мэм! Синьора! Эй! Можно нам свежую фокаччу?! Теплую и хрустящую, слышите? Теплую и хрустящую! А еще olio d’oliva и balsamico[13], – приказным тоном произнесла Шарлотта. Затем она обратилась к Люси: – Поверить не могу, что ты не переживаешь. Это ведь в первую очередь твои каникулы, а не мои!

– Я расстроена, но ведь ничего не попишешь?

Люси всегда осознавала, что с рождения находится в привилегированном положении, и мать с ранних лет внушала ей: «Будь благодарна и не жалуйся». Она прекрасно понимала, что номер в этом пятизвездочном отеле, даже с не самым идеальным видом, в разы лучше, чем то, что могут себе позволить большинство людей на планете, поэтому ей не хотелось капризничать.

Однако Шарлотта смотрела на ситуацию иначе.

– Это смертный грех – выложить такие деньжищи за номер, который даже отдаленно не похож на фотографии с их сайта. И я еще молчу о внутренней отделке!

– В смысле?

– Интерьер просто тошнотворный. Как будто платье от Версаче взорвали, и клочки разлетелись по всей комнате.

Люси засмеялась:

– А мне нравится изголовье в виде гигантского золотого осьминога.

– Ты впервые на Капри, в одном из самых красивых мест в мире! – не унималась Шарлотта. – Я-то переживу как-нибудь, но совершенно несправедливо лишить тебя комнаты с приличным видом.

Внезапно позади них раздался чей-то голос:

– Мисс! Простите, мисс.

Люси и Шарлотта повернулись и увидели азиатку лет пятидесяти с небольшим, которая смотрела на них с улыбкой. На ней было платье с запа́хом цвета фуксии и огромная шляпа в черно-белую полоску.

– Да? – отозвалась Шарлотта.

– У нас с сыном номера с видом на море и скалы Фаральони. Мы поменяемся с вами комнатами! – Дама указала на парня лет двадцати, сидящего напротив нее.

Шарлотта лишилась дара речи, поскольку предложение незнакомки застигло ее врасплох.

Кто эта любопытная женщина, водрузившая на голову летающую тарелку, густо накрасившая веки тенями и говорившая с нарочито английским акцентом? И зачем ей отказываться от собственных номеров?

– Хм… это очень любезно с вашей стороны, но мы справимся, спасибо.

– Не нужно «справляться». Если вас так расстроили ваши комнаты, займите наши.

Шарлотта натянуто улыбнулась:

– Мы не расстроились.

– Ой ли? Вы жалуетесь без перерыва последние десять минут.

Ее слова задели Шарлотту.

– Что ж, извините, если мы вас побеспокоили…

– На самом деле вы меня не побеспокоили. Но если для вас и вашей подруги так важен вид на море, я хочу, чтобы вы заняли наши комнаты. Правда, это апартаменты – суперлюксы – и в каждом из номеров своя очаровательная гостиная, ванная комната с огромным джакузи и сообщающиеся балконы. Вид изумительный, уверяю вас.

– Ну тогда это будет несправедливо, – заговорила Люси.

Она заметила, что парень пристально смотрит на нее, и немного смутилась. В отличие от своей разряженной в пух и прах матери, он был одет просто – джинсовые шорты цвета хаки, черная майка, сандалии на пробковой подошве. Но простота одежды не скрывала того факта, что он был поразительно, почти невыносимо красив. Их взгляды на мгновение встретились, и Люси почувствовала странный разряд, словно удар током. Она быстро перевела взгляд на мать молодого человека – та, казалось, была намерена довести до победного конца свою кампанию.

– Меня мало волнует справедливость. Мы уже были на Капри, да и вообще приехали из Гонконга, где окна квартиры выходят на гавань. Вдобавок у нас дом в Сиднее, на заливе Уотсона, и оттуда видно, как киты делают сальто назад, и еще один дом на Гавайях – тоже на берегу, на пляже Ланикай. Мы можем любоваться океаном, пока не затошнит, так что для нас это ничего не значит.