Но изначально я сам для себя наложил вето на их прелести.
Может, когда-нибудь потом и… Но не сейчас.
Обзаводиться императрицей я в ближайшее время не собирался и тащить старших сестер в свою кровать посчитал бесчестным поступком в отношении рода Краарр. Хотя краарровцы, быть может, и не были бы против, даже с учетом того, что я, собственно, всё еще неполноправный правитель Селеноградии. Но пусть и неофициальное «родство» с монархом все-таки лестно любому роду и сулит многообещающие перспективы для его процветания.
И когда в Радужный Дом стали стекаться многочисленные родственники, я с нетерпением стал присматривать подходящих аристократок для своих постельных утех.
По заведенной с недавних пор привычке я оценивал внешние данные претенденток, предвкушая не только жаркие ночи, но и желание держать их рядом с собой постоянно – имея под боком приятное, быстро не приедающееся «зрелище», а вдобавок около меня лежащий, близь стоящий или сидящий, либо идущий подле – источник магической защиты.
Правда, я уже всё меньше и меньше беспокоился о собственной безопасности. Теперь-то в нужный момент мне обязательно всегда под руку подвернется какая-нибудь аристократическая персона, чьей магией при необходимости я без зазрения совести воспользуюсь.
В своем нынешнем положении я больше никогда не останусь один на какой-нибудь безлюдной дороге или на бескрайних просторах серой равнины.
Сейчас меня больше всего волновал аспект постельных утех.
Из толпы разношерстных родственников наметанным глазом я моментально выделил парочку особ с неким напускным флером таинственности. Правда, к этому времени я всё больше склонялся к убеждению, что если в женщине и есть хоть какая-то загадка, то она однозначно прячется лишь под ее одеждой.
Наверное, весьма прозрачные вуали, ничуть не скрывающие их симпатичных лиц, привлекли мое пристальное внимание.
Впрочем, если очертания их тел показались бы мне не особо привлекательными, то никакие зазывные вуали не смогли бы пробудить к ним мой интерес.
Но пока только приметил.
Всему свое время.
Ждать барона Игоря пришлось недолго.
Он с отрядом служивых доставил в Радужный Дом солидные сбережения ваарровцев.
На праздничном ужине я, нарядившись в новое одеяние и напялив еще пока непривычную корону, объявил о своем Пожаловании. По моей царской милости отныне род Краарр из баронов превращается в герцогов, что не только укрепит положение семейства в новой империи, но и наделит его значительной властью.
Аристократов столь неожиданное известие привело в восторг, не ярко выраженно бурный, разумеется, свои эмоции вельможи даже из медвежьего угла умели сдерживать. Разве только Аскольд не очень-то отличался подобным свойством.
Да еще младшие радужные сестры, которые явно подслушивали за дверями, и тотчас с волнением бросились ко мне, выспрашивая: как на них впоследствии отразится сие превращение?
Мать радужных сестер и Аскольда – баронесса, а теперь уже герцогиня Лидия, весьма тихая и незаметная женщина, видя, что дочери пересекли все грани приличия, попыталась их одернуть и приструнить.
Но я остановил ее и, не скрывая своей определенной платонической слабости к младшим сестрам (к старшим-то – у меня были позывы и иного характера, причем не всегда проявляемые латентно), благосклонно прервался и пояснил девчушкам, что они с этого дня могут щеголять в свете, в чем им только вздумается, и станут самыми завидными невестами в Селеноградии.
