– Да не переживай, я не пропаду, – улыбнулся я Фомке. – Спасибо тебе. Скажи им, вопрос мой о простеньком амулете, который я видел на… э-э-э… твоих товарищах. Тогда до завтра?
Он утвердительно кивнул, и снова на его физиономии возникла таинственная многозначительность.
Наивно было полагать, что я так же легко разыщу и Пахома. Правда, мне чудилось, будто бы я случайно выбрался на какую-то расчудесную тропинку везения и чего только не пожелаю – все махом исполняется.
Для человека нет убедительнее той сказки, которую он сочиняет для себя сам.
Большинство ориентиров, которые подсказывали дорогу к Жучкиному скверу, вандалы уже разрушили или уничтожили, в некоторых местах не оставив от них и следа.
Ну ладно императора верхом на коне сбросили на землю и расколотили в крошево. Наверное, уже ни одного целого памятника в Селенодоле не осталось.
Но вот чем им не понравилось здание-фонтан?
Умудрились и его разнести в пух и прах. Практически до основания.
Лишь остатки стен напоминают о некогда находившейся там вычурной достопримечательности.
А вот огромный черный со светлыми полосами боярский прапор по-прежнему развевается. Похоже, тот, кому он принадлежит, не торопится покидать столицу. И само собой, с ним его служивые да стрельцы. Сунуться туда никто из разрушителей Селенодола, видимо, пока не решился.
Отчего-то я полагал, что сейчас в Жучкином сквере – не протолкнуться.
Ведь когда наступают темные времена, люди, лишившись возможности удовлетворять свои повседневные потребности, как они к тому привыкли, – пускаются во все тяжкие. И, разумеется, многие – выбитые из колеи, удрученные тревожными мыслями о скором конце этого мира, – находят своеобразное утешение в плотских утехах.
Кто же не согласится, что это самое приятное отвлечение от жизненных тягот и невзгод? Нырнул с головой в омут страсти и похоти – и рьяно наслаждаешься, возможно, своими последними деньками.
Но сквер встретил меня абсолютной пустотой.
Ни души. Я быстро оглядел его закоулки, побродил возле кустов, но все мои потуги оказались безрезультатны.
Вечерело и мне ничего не оставалось, как выбрать для ночлега подходящую скамейку. Чтобы и не на виду и в тоже время, чтобы был хоть маломальский обзор окрестностей и возможность быстро спрятаться, если вдруг понадобится.
Расположился на той, что стояла ближе к кустарнику, и прикорнул…
***
К моему удовольствию, ночью никто меня так и не побеспокоил. Я открыл глаза с утренним пением птиц.
Даже позавидовал им. Птицам абсолютно без разницы, что происходит в мире людей, лишь бы не разоряли их гнезда и не уничтожали каким-нибудь техногенным способом птичий корм.
Умыться было негде, удалось только пригладить растрепанные лохмы, разглядывая свое отражение в окне ближайшего административного здания.
Сейчас это самый безопасный вариант. Раньше, конечно, могла бы выскочить охрана и приняться настойчиво выяснять: к чему это я так подозрительно вглядываюсь и пытаюсь высмотреть, что там внутри? Теперь же казенные здания в большинстве своем пустовали.
А вот попробуй загляни так нагло в окно частного дома в эти дни пришедшего лихолетья – запросто огребешь от хозяев без всяких объяснений. Не успеешь и рта раскрыть.
Мирное время позади.
Отныне горожанам не до приветливых улыбок. Из всех насущных забот остались лишь главные – самим бы выжить да сберечь свое.
Такие думы нагнали на меня еще больше уныния. Я не спеша двигался в направлении площади, где мне предстоит долгожданная встреча. Надеялся, что сегодня смогу прояснить для себя некоторые вопросы.
