Чисто из любопытства, разумеется, — но я разглядывала его слишком нагло.
— Вы бы постыдились, лорд Кроули! — наконец выдала я. — Появляться в таком виде перед девушкой?
— Девушкой? — мужчина показательно оглянулся по сторонам и даже зачем-то заглянул под кровать. — Сюда пришла девушка, пока меня не было? Или это вы о себе, аббатиса!
Он громко рассмеялся.
— Простите, конечно, но на втором столетии жизни вы себе польстили с омоложением, — договорил он. — А сейчас позвольте лечь спать. Кстати, я оставил вам воду, если необходимо.
Кроули прошел к кровати и без церемоний лег в нее, я же, стараясь не скрипеть зубами от досады (надо быть откровенной хотя бы с собой — все же ждала, что мне уступят постель), прошла в ванную, где заперлась на крючок и щеколду.
Нужно было снять одежду аббатисы, привести себя и вещи в порядок. Никогда бы не подумала, что умение владеть бытовой магией может мне пригодиться в таких обстоятельствах.
Я и вправду могла обойтись одним комплектом одеяния и даже волосы вымыть и высушить без воды, если понадобится.
Что, собственно, и пришлось сделать, потому что в лохань после Кроули я не полезла, брезгливо отвернувшись. Разве что воспользовалась той водой, которую нашла в кувшине — умыла лицо и почистила зубы. А после, оставив на себе лишь нижнюю рубаху, наконец решилась выскользнуть из ванны.
Приоткрыла дверцу, воровато оглянулась и по богатырскому храпу с облегчением поняла, что Кроули уже спит.
— Спасибо тебе, Господи, — с настоящей благодарностью прошептала я, быстрой перебежкой добралась до кушетки и забралась под одеяло.
Пора было спать.
7. Глава 7
Утром я резко открыла глаза.
Показалось, что проспала целую вечность, но на деле, едва взглянув в окно, поняла — на улице только рассвет.
Кроули в отличие от меня продолжал спать, разве что храпеть перестал. Решив воспользоваться этим, соскользнула с кушетки и сбежала в ванную переодеться обратно в аббатису.
А заодно, раз представилась возможность, вытащила наконец из сокрытого в полах рясы специального кармашка документы — сертификат личности и духовную грамоту.
В первом нашла свое полное имя и возраст, а во втором, под личной подписью главенствующего отца, был утвержден мой статус аббатисы и принадлежность к ордену.
Так я наконец узнала, что “мое” имя — Эрнеста де Латисса и мне без малого сто семьдесят три года, судя по дате рождения… Вдобавок выяснилось, что в монахини я постриглась в свои восемнадцать и с тех пор продлевала у преподобного отца право на омоложение уже семь раз.
Я специально пересчитала печати с резолюциями Главенствующего, чтобы в этом убедиться. Выходило, что Эрнеста была на отличном счету в столичном ордене, оставалось только огромной загадкой, как она умудрилась потерять свой костюм и документы в месте, где их нашла я…
При воспоминаниях о том, как вообще удалось добыть рясу, меня нервно передернуло.
Выбежав из дома отца с кровью на руках, я промчалась в таком виде несколько кварталов, пребывая в состоянии шока. И лишь оказавшись в тупике между двумя зданиями, остановилась.
Уткнулась лбом в грязную холодную стену и долго так стояла, пытаясь отдышаться и вернуть себе самообладание.
У меня не было документов, денег, и я четко уяснила, что меня, скорее всего, станут искать враги отца, чтобы убить.
Нужно было убираться из Локшера как можно быстрее, но в том виде, в котором я оказалась, это было попросту невозможно. Я оглядела себя — руки и платье в пятнах крови, и где найти новую одежду, я не представляла.
