— Все понятно, — припечатала старуха, внимательно осмотрев мои ладони. — Ничейная, значит, подработать решила. Доигралась.
Я всхлипнула.
— Кастелянша, не трави девчонку, — заговорила молчавшая до этого женщина, которая меня привела. — Ей и так тошно. Помоги лучше.
— Помогу, конечно, для чего я по-твоему тут сижу. Таких дурех спасать. — Старуха поднялась и вытащила из кармана ключ. С ним она подошла к дверце в углу комнаты, которую я вначале даже не заметила. — За мной.
Чтобы пройти во вторую каморку, мне пришлось пригнуться, чтобы не удариться о верхний косяк.
Новая комната оказалась не чем иным, как складом тряпья или гардеробом. Тут как посмотреть… Сотни вешалок с одеждами и десяток сундуков с ворохом тряпья.
— Оденешь это, — старуха подошла к одному из ящиков, достала оттуда белую хламиду и перебросила мне. — Я покажу как.
Я расправила в руках ткань и обомлела.
— Послушница?
— А ты кого ожидала увидеть? Короля Рудольфа? — огрызнулась Кастелянша. — Снимай платье и надевай что дают. В этом наряде безопасно доедешь до любого города, никому и дела до тебя не будет, главное, почаще пялься в Библию. Потом осядешь где-нибудь и крутись, как сама знаешь. Чем могли, мы тебе помогли.
Я нервно сглотнула.
Мне предлагали облачиться в костюм девушки, готовящейся к постригу, что уже было огромным преступлением…
— А если меня поймают? — пробормотала я.
— Дадут плетей, — равнодушно ответила старуха. — Но это лучше, чем виселица за убийство. Да и потом, ты думаешь, мы совсем идиотки? Все шито-крыто, у тебя даже документы будут.
Она подошла ко мне ближе и вытащила из кармана хламиды духовную грамоту.
— Подделка? — предположила я.
— Вот еще, — усмехнулась старуха. — Знаешь сколько в наши ряды сбегает послушниц и сестричек, разочаровавшихся в этом религиозном дерьме! Мы для них, считай, единственный путь на свободу. Так что ты надевай, не стесняйся. Все чистое.
Я нерешительно потянулась к застежкам своего платья, а когда осталась посреди этого чулана в одной нижней рубашке и уже наполовину напялила хламиду, Кастелянша разочарованно цокнула:
— Чертовы крысы! Прогрызли ткань. — Она резво подскочила и принялась разглядывать дырку, которую я сразу не приметила.
Огромную, прямо на попе!
— И что теперь делать? — растерялась я. — Зашить?
— Скажешь тоже, ты хоть видела одну монашку с латаной задницей? Я вот — нет. — Кастелянша вновь подошла к сундуку, долго что-то искала, пока не извлекла с самого низа ларец.
Именно из него она достала новое одеяние, и даже в полутьме было понятно, что ткань в нем более дорогая, а золотая оторочка по низу намекала на высокое положение носительницы наряда.
— Сорок лет тут лежит. — Кастелянша встряхнула ткань, чтобы та выпрямилась. — Я тогда еще на улицах работала, как он появился. Редкая штуковина, принадлежал одной из аббатис ордена Святого Антуана.
— И где она теперь?
— А я почем знаю, — огрызнулась старушка. — Если бы не та драная тряпка, в жизни бы тебе этот костюм не дала. Так что давай шевелись уже. Надевай, пока я не передумала.
Она мастерски облачила меня в рясу, покрутила из стороны в сторону, а после достала из ларца еще Библию с жемчужными четками.
— Значит, так, — проинструктировала она. — Все это потом вернешь, пришлешь первым же почтовым дилижансом, как окажешься на новом месте. Себе не оставляй! Одно дело прикинуться послушницей, другое — аббатисой. Чай не дура, сама понимаешь, за такое розгами не отделаешься.
