Я достал сигарету, зажег ее и только после первой утренней тяги этого дня озвучил просьбу:
– Купи член.
Кира осмотрел меня с ног до головы, немного задержав взгляд на месте, где должно быть нижнее белье, затем вновь задал свой классический вопрос:
– В смысле?
– В прямом, Кира. Я тебя прошу купить мне резиновый член. Ну или какие они там сейчас бывают.
– Хорошо, – медленно сказал он, глядя мне в лицо. – А какой длины?
– Подлиннее. Люблю длинные.
– Хорошо, – снова вдумчиво протянул, глядя на этот раз в пол. – А какого цвета?
– Бери розовый. Ты знал, что розовый – это издревле мужской цвет?
– Как так? – в его лице читалось недоумение.
– Розовый – это смягченный красный, цвет воинственности, и его носили только мужчины. Женщины носили голубой. Я бы сказал, что розовый цвет украли женщины, но нет. В сороковых годах, когда мужчин становилось из-за войн все меньше, маркетологи начали внушать, что розовый – женский цвет, чтобы покупали больше разной одежды. Но я думаю, что все-таки эта идея была сгенерирована женщиной: это как-то в их стиле, подобные уловки.
Кира молча слушал меня, то открывая рот, то его закрывая. И, когда я закончил свою мысль, стал ждать от него обратной связи в виде комментария или хотя бы удивленного вздоха. Но так как ни того, ни другого не последовало, я решил вернуться к насущной теме:
– Розовый большой член. Не забудь.
Он никак не отреагировал, видимо, собирая в своей голове с детским лицом пазл, в котором мне необходим был розовый член.
Но ждать его заключения мне было незачем, поэтому я закрыл перед его лицом дверь и с сигаретой в руках направился в свое обзорное кресло.
Рухнув в него, я максимально величественно взирал на проезжающие машины и обдумывал, что мне на этот раз преподнесет Катя. Заставит ли она меня снова прибегать к крайности, когда я буду вынужден морально давить на нее, или мы выехали с обочины и теперь поедем по нормальной дорожке взаимоотношений.
В восемь вечера раздался звонок в дверь, и я неспешно пошагал в ее сторону.
– Кто? – спросил в закрытую дверь.
– Макс, ты сдурел? – послышался голос Кати. – Посмотри на часы, а потом в глазок.
– Смотреть в глазок – это дурной тон. Нормальный хозяин обязан всех гостей узнавать по голосу!
– Тогда открывай!
– Но я не говорил, что я – нормальный хозяин. Поэтому ответьте мне, кто вы?
– Макс, ну хватит! – уставшим голосом сказала она.
– Хорошо, но это в первый и последний раз! – отпирая дверь, говорил ей. – В следующий раз будьте добры сделать так, чтобы я ваш голос запомнил.
– Я воспользуюсь последней попыткой! – поцеловав меня, она проследовала на мое обзорное кресло. – У тебя так чисто тут… Кто-то приходил убирать?
– А ты думала, я тебя буду ждать? Приходил человек, помогал убираться. Вернее, убирал.
– И кто она?
– А вот этого я не могу сказать. У всех должны быть свои секретики, верно ведь? И вообще, тебе лучше пересесть на соседнее кресло. Ты села на мое обзорное кресло.
– Не будь таким душным! – фыркнув, сказала она. – Лучше принеси вино. И надень хотя бы шорты.
– Я за естественность.
По пути к холодильнику я захватил из шкафа шорты и натянул их на себя. Судя по тону нашего диалога, я прикинул, что сегодня игра в поддавки – лучший путь вечерней беседы. Она будет руководить, а я буду ворчливо выполнять ее прихоти. Где кнут, там и пряник. Таковы условия гармонии наших отношений, по-другому с Катей никак. Да и с любой другой тоже.
