– Роуз, это твоя будущая команда. – Эвелин обводит собравшихся широким жестом.
Я перевожу взгляд с человека на человека, и все расплываются в улыбке. Меня сразу охватывает искреннее и отчаянное желание стать одной из них. Все они в футболках, с крутыми часами, в очках с толстыми стеклами; у половины есть татуировки.
– Точнее, часть команды, – добавляет Эвелин. Обернувшись, она взмахом указывает на стеклянную стену, отделяющую нас от зала, где стоят столы сотрудников. – Наше отделение в Денвере занимает три этажа, и один из них будет выделен под работу над «ПАКС». – Она смотрит прямо на меня; взгляд у нее внимательный и острый, как у птицы. – Полностью.
Я нервно сглатываю.
– Это сколько человек?
– Около пятидесяти. Конечно, мы наймем сотрудников дополнительно. Совет директоров планирует набрать три команды: здесь, в Денвере, а также в Лондоне и Шанхае. Будем работать над «ПАКС» круглые сутки семь дней в неделю.
– Ого! – восклицает папа, опережая меня, и тут же спрашивает, слегка сбивая мой радужный настрой: – А что так?
Эвелин улыбается ему, но, отвечая, обращается ко мне:
– Мы хотим участвовать в разработке твоего проекта, Роуз. Он чрезвычайно удачен. Просто потрясающе, сколько народу им заинтересовалось, причем без всякой раскрутки и финансирования. Только представь, как ты развернешься, если подключишь еще и наши возможности. – Сделав паузу, она бросает взгляд на папу. – Если ты хочешь реализовать свой проект, тебе понадобится команда. И ты должна его реализовать. Я имею в виду, должна хотеть.
– Она уже создала его сама, – говорит папа раньше, чем я успеваю ответить. – Зачем ей все эти ваши навороты?
Ну да, я его обожаю. Но, блин, с трудом удерживаюсь, чтобы не закрыть лицо ладонями.
Эвелин кидает взгляд на парня, сидящего на противоположном конце стола, и тот улыбается. На нем черная футболка и бейсболка козырьком назад.
– У Роуз хорошая программа, – объясняет он папе, потом смотрит на меня. – Но мы можем сделать ее еще лучше. Кроме того, интерфейс фиговый. – Пара человек смеется, и я чувствую, как вспыхивают щеки. Сразу вспоминается Сойер и ее бодрая пятничная эсэмэска: «А по-моему, очень даже доделано!» – Мы соберем команду дизайнеров и приведем все в должный вид.
– А еще монетизация, – вставляет женщина, сидящая напротив меня. – Наберем отдел продаж для привлечения рекламодателей. «ПАКС» говорит, что ты станешь врачом, мы тут же показываем тебе рекламу медицинского факультета Гарварда. Ну, вы знаете, как это делается.
– Маркетинг. – Я оборачиваюсь на третий голос. Мне дружески улыбается женщина с изумительными косичками длиной до локтей. – Мы договоримся с прессой об интервью, о гостевых блогах и прочем. Если они заинтересуются, возьмем в команду Сойер Деверо и Джози Свит в качестве представителей бренда.
– И конечно, – произносит Эвелин, привлекая общее внимание, как натянутая тетива лука, – вопрос финансирования. – Она кивает парню, расположившемуся рядом с ней, и он нажимает клавишу на компьютере, включая экран за спиной Эвелин. Перед нами внезапно появляется календарь с отображением последующих шести месяцев. – Мы составили рабочий план.
Одна из пятниц в феврале обведена красным кружком, сверху подписано: «Цель: встреча с "Селеритас"». Даже я знаю про «Селеритас», это одна из самых могущественных венчурных компаний в Кремниевой долине.
– Думаете, «Селеритас» это нужно? – выпаливаю я, даже не посмотрев на другие даты, отмеченные на календаре.
