Семь процентов хаоса - страница 3

Мы веселились, узнав, что я, например, буду жить в палаццо на берегу моря во Флориде и что у меня будет шестеро детей. Но выяснить имя будущего мужа – это было круче всего! Мы записывали на листках имена самых симпатичных мальчиков в классе, не включая неудачные варианты (те несколько раз, когда Марен потихоньку внесла в мой список Миллера, не в счет).

Мы смутно догадывались, что это не совсем этично. Было очевидно, что ни одна из нас не выйдет замуж за Эли Кима, мечту всей средней школы Свитчбэк-Ридж, и не будет жить с ним в квартире в Нью-Йорке. Вряд ли кому-то из нас предстояло переехать в Сан-Диего, чтобы стать ведущим орнитологом в зоопарке. И все это было еще до того, как Марен призналась мне, что она – би. У нас в списках вообще не было девочек.

Все это были фантазии чистой воды, но в тот момент, когда мы видели их четко записанными на листе бумаги, все казалось возможным и наше будущее сверкало, как новенькая монетка. Мы словно разливали мечты по бокалам и пили их залпом.

Мне хотелось перенести эти ощущения в свое приложение, и у меня почти получилось – на семьдесят пять процентов.

– Вряд ли тебе удастся найти пару через мое приложение, – говорю я Марен. – Ну разве что миллион человек загрузит себе мою тестовую версию вместе со всеми багами.

– Уж и помечтать нельзя, – дергает плечом Марен.

Я останавливаю пикап на ее подъездной дорожке – посыпанной красным песком, с торчащими сосновыми корнями, – Марен сует ноги в туфли и выскакивает из машины.

– Слушай. – Она заглядывает в открытое окно. Ее лицо сплошь усыпано веснушками. – Удачи с папой. У тебя все получится.

– Конечно, – отвечаю я, разворачивая машину. – У меня обязательно получится.

Короче, у меня не получилось. Это становится очевидным, как только папа ставит передо мной тарелку праздничной пасты карбонара со словами:

– Я так горжусь тобой, Ро. Это даст тебе фору, когда будешь подавать документы на поступление в колледж.

Я смотрю на Веру, но та лишь молча улыбается. Она тоже за поступление в колледж, предательница.

– Погоди, – говорю я. Вера подвигает ко мне контейнер с пармезаном, но я даже не притрагиваюсь к нему. – Ты видел, что я сделала. Мне не нужен колледж; я и так способна создать все, что захочу. С какой стати тратить кучу денег на учебу, если можно сразу устроиться на работу?

– Ро. – Папа трет лоб. – То, что ты сделала, потрясающе. Так давай отметим это событие. Совершенно не обязательно ссориться из-за твоего отъезда из Колорадо прямо сейчас. Давай…

– Я не собираюсь ссориться. – Я примирительно вскидываю ладони, и шрам на моем предплечье поблескивает в свете лампы. – Просто говорю: мой проект доказывает, что мне не нужен колледж. Только ради этого я его и делала.

– Только ради этого? – повторяет папа, вскидывая брови.

– Нет, – твердо произносит Вера. Ее силуэт четко вырисовывается на фоне окна, за которым солнце опускается между сосен. – Ты сделала это для себя, Рози. У тебя родилась отличная идея, и тебе захотелось поработать над ней.

Я издаю стон. Она, как всегда, права. Вера была нашей соседкой еще до того, как мои родители поженились, и когда я родилась, и когда от нас ушла мама. Большую часть своего детства я провела в ее гостиной, полной книг, перед печкой, топившейся дровами. Пока папа работал, Вера рассказывала мне о мозге. О том, что значит быть человеком – фактически и биологически.