– А что она должна делать, чтобы мужчины её любили? – наивно спросила Оля.
Подруги дружно рассмеялись.
– Нет, – тихо произнесла Анечка – это скучно, когда тебя любят, а ты – нет.
*
У Марины было много родственников, и она уже не раз была свидетельницей свадеб двоюродных, троюродных и прочих сестер и братьев. Она понимала, что свадьба – дело хлопотное, но что свадьба – это еще и нечто очень нервное, она поняла, только готовясь к своей. Её родственники давали её родителям, по мнению Марины, умопомрачительные советы. А были еще родственники Сергея, правда, не столь многочисленные, как у невесты, но будучи в меньшинстве, превосходили в изощренности советов родственников невесты.
Во-первых, мать Сергея заявила, что платье для невесты должна выбирать только она. Во-вторых, Сергею и Марине запретила встречаться. Приказным тоном объявила Марининой маме, что та должна передать семейную реликвию, кольцо или крестик, а если таковой не окажется, то она посоветует, что надо дарить дочери. В-третьих, она спрятала ото всех платье невесты и кольца для молодых, чтобы кто-нибудь случайно не померил их, обходя все дурные приметы, но забыла при этом показать их жениху и невесте. В-четвертых, невесте приказала вечерами сидеть дома, а отцу в это время давать невесте наставления для будущей семейной жизни во время ожидания свадьбы.
И с каждым днём советов и наставлений, приказов и требований становилось всё больше и больше. Это были указания и о том, как надевать кольца, как выводить молодых из дома до дворца бракосочетания, как вести себя в церкви на венчании, что нужно будет делать гостям и родственникам, и еще масса других «полезных и необходимых» советов.
Марина пыталась протестовать.
– Ну, почему твоя мама требует первую скрипку? Невеста – не она, а – я. Это наша свадьба, и я здесь главная. Всё должно быть так, как я хочу, как мы с тобой хотим, а не твоя мама. Объясни ей. У меня тоже есть мама, а если она захочет, чтобы ты делал всё по её воле?
– Да ладно, я согласен выполнять всё. Приметы придумал народ, и я думаю, что не зря.
– У меня есть подозрения, что больше половины примет придумала твоя мама. А тебе, кажется, всё равно? Тебя всё это устраивает?
– Да, всё нормально, Мариш. Смотри на это проще – не парься.
– Проще! А как же – я?
В глазах у неё появились слёзы.
– Я хочу сама выбрать себе платье, кольцо. А почему я должна вечерами сидеть дома и слушать наставления отца. А почему тогда наставления отца, а не матери. И почему я должна с тобой, с любимым, встречаться тайком на задворках? Тебе не кажется, что твоя мама везде переборщила и пересолила? А эти булавки от сглаза? Почему они должны быть золотыми, и купить их должны мои родители?
– Хочешь булавки простые?
– Я вообще не хочу никаких булавок! Это моя свадьба, и я хочу запомнить её радостной, такой, как я её представляла, а не как чужие люди.
– Моя мама – для тебя чужой человек?
Марина удивленно подняла брови.
– Чужие в смысле другие, не мы с тобой. Но свадьба – не её, а наша. Если тебе дороже мнение твоей мамы, женись на ней, я вообще не пойду на эту чужую свадьбу.
– Значит, ты меня не любишь?
Марина начала реветь. Сергей тоже надулся, отвернувшись от неё. Это добавило масла в огонь, и рёв превратился в рыдания. Сергей дрогнул, обнял её, но не сдавался: не обещал ей, что поговорит со своей матерью.
– Маришка, милая, родителей не выбирают. Нам нужно с этим смириться. Ты не хочешь ссориться со своей мамой? И я не хочу ссориться со своей.
