Дождавшись, когда толстяк отойдет ко льву, Элис присела на корточки перед оленем. Потом встала на колени. Так и есть: грустные голубые глаза.
– Здравствуйте, – сказала девочка, и попыталась снять с ресниц животного налипший шарик чертополоха.
Олень моргнул. О ржавые металлические прутья, зашуршали рога. Они мешали увидеть человека в белых туфельках. Олень медленно пошевелил губами.
– Вы меня слышите?
Олень прислушался к шороху слов.
– Вы выполните мое желание? – не унималась девочка.
«Выполню!» – подумал олень.
Освобождая место для своих бантиков, девочка затормошила чужие узелки. Красный, синий, зелeный.
На земле уже лежала горка выгоревших желаний, а Элис всe дeргала и дeргала. Олень терпеливо ждал, и вдруг ему показалось, что стало легче. Да! Да! Гораздо легче. Словно с каждым движением детской руки он освобождался от чужих требований и собственных обязательств. Куда уходили желания?! Наверное, в небо, туда, куда олень не мог смотреть.
Элис затянула два банта – по одному узелку на желание, отломила от батона добрую половину, сунула оленю в рот. Он медленно жевал, сухим языком собирал крохи с губ, подбородка. Доел, моргнул, прогнал комара с ресницы. Комар покружил перед носом оленя, сел на край поилки. Олень потянулся следом, стал шумно пить.
Голова затряслась – кто-то грубо привязывал очередное ожидание счастья. До чего глупый народ. Если бы олень мог выполнять желания, он давно бы исполнил своe.
Вот и новое угощение, влажное, сладковатое. Олень чуть приподнял голову, коснулся краешками губ – м-м-м, вкуснейшая шкурка от банана. Веки дрогнули, хотелось посмотреть щедрого посетителя: ничего нового – вновь увидел только стоптанные кроссовки, бахрому джинсов. Руки с банановым ароматом, вязали новые узелки, Олень покорно кивал, словно обещая: «Ваше желание будет исполнено».
Чей-то коготок царапнул губы, олень поспешно их сжал. Поздно. Мартышка оказалась проворнее. И как только у неe получается из соседней клетки вытянуться в струнку, просунуть длинную лапу меж прутьев и прямо изо рта оленя выдернуть ленту банановой шкурки? Воровка отскочила в дальний угол клетки, отвернулась ко всем задом. На нее виноградной лозой налипли другие соплеменники. Они визжали, кричали и пытались отобрать у «счастливицы» добычу.
Петрович обошeл лужу, остановился перед клеткой со странными птицами, очень похожими на пингвинов: чeрная спинка, белая грудь, красные лапки в цвет треугольного клюва.
«Тупики», – прочитал старик. Птица настолько тревожно и жалобно смотрела, что у старика заболело в груди. В соседней клетке крылья расправила сова. Змея, распахнув пасть, ударилась о мутное стекло. Рядом заволновались попугаи, вспорхнуло пушистое зеленое перышко, пролетело сквозь сетку и опустилось на нос желтого медведя.
Дед с Внучкой вздрогнули одновременно, потому что желтый медведь был не в клетке, а прятался за ней.
«Тихо! Тихо!» – медведь прикрыл рот лапой.
