– Священнику не пристало, Паша, сколько голодных можно накормить за эти деньги, которых стоит такая машина! Моему сознанью недоступно, какая радость иметь что-либо, когда рядом нужда. И если уж ты так настаиваешь, сынок, то мне достаточно «Жигулей».
Пришлось подчиниться, тем более что Павел и сам не склонен был пускать пыль в глаза. Теперь он крепко стоял на ногах и, если бы не болезнь жены, мог бы считать себя вполне удовлетворенным судьбой. Но как же хотелось ему поскорее дождаться обещанных вечеров с батей, поговорить с ним обо всем на свете, послушать его неторопливые рассказы о том, что в обычную жизнь никак не вмещалось. Но и не отпускало.
Прежде возможностей для бесед у них было значительно больше, и к лучшим из них Павел причислял те встречи, когда он молчал, а Владимир Иванович вслух размышлял о вопросах веры. Случались изредка и другие темы, и теперь, по прошествии стольких лет, Павел с горечью думал о том, что батя давным-давно пытался проникнуть в будущее…
Однажды, и это случилось еще до свадьбы, он спросил Павла о ясновидящих.
Бережковы в тот день приехали в гости к Прелаповым праздновать Первомай. Нина Дмитриевна была непривычно покладиста, а Маша задумчива и молчалива. Павел только что уволился из университета, перешел в лабораторию, и наполнялся раздумьями о будущей карьере.
Ранняя весна уже приукрасила ветки деревьев салатовым флером, распустила по округе свою душистую истому. Форточки на окнах старого дома открыли и закрепили их скрученными бумажками, засунутыми в пазы. Наступали сумерки, а воздух все еще струился теплый, напоенный сгущенным ароматом множества новорожденных листьев и вздувшихся смоляных почек.
Нина Дмитриевна позвала Машу в кухню.
– Поможешь мне перемыть посуду? А потом накроем к чаю. Дверь за ними закрылась. Павел отвлекся от мыслей о работе и только собрался воспользоваться недолгим уединением с Владимиром Ивановичем и спросить о делах в храме, как тот его опередил.
– А вот скажи мне, – заговорил он, прищурившись, – что должен такого проделать над собой человек, чтобы его сознанье изменилось, чтобы он обрел способность провиденья? Последнее время я постоянно натыкаюсь на различные разговоры об этом и поневоле задумываюсь сам. Как психолог, ответь!
Павел физически ощутил, как чувство комфорта покидает его, но нужно было отвечать. Он подумал о том, какие странные вопросы интересуют Машиного отца. Нежизненные, несерьезные вопросы.
– Что нужно? – Владимир Иванович тем временем рассуждал вслух. – Максимально общаться с разными людьми? Выслушивать и анализировать многих? Но так живут тысячи, однако прозрения у них не наступает. Что говорит наука, Паша, скажи?
– Был такой философ немецкий Эдмунд Гуссерль, – начал нехотя Павел, решив воспользоваться прочитанным недавно сборником статей «самиздата», который по случаю передал ему бывший соученик, – так вот он считал, например, что для расширения «я» даже не обязательно соприкасаться с реальностями других людей…
– Расширение «я»? Любопытно, любопытно! – Владимир Иванович возбужденно сосредоточился. – Так что же? «Соприкасаться с другими реальностями», это что ты имеешь в виду?
– Не обязательно осуществлять реальный контакт, психофизический опыт. Вообще не обязательно взаимодействовать. – Возвращаясь к терминам и определениям вне рабочих стен, Павел вечно чувствовал себя не в своей тарелке, словно надевал костюм с чужого плеча. – Достаточно исходить из собственной внутренней жизни…
