А на утро – на утро, как рассвело, пошла искать тропинку, что выведет ее к высокому пику.
А об ту пору сидела Ангарва в замке, да смотрела в блюдо с водой, и хохотала, как безумная:
– Юнец! Сопляк! Чего задумал! Не выйдет же – знамо дело, чары только девица снять может! Была у хитрого пленника жена – да вот же она, сидит на свадебной подушке, под новым плащом, рука об руку уже с другим – эвон каков, рыжие вихры да улыбка от уха до уха! Быстро она его забыла!
Хохочет и приплясывает черная ведьма Ангарва – всего ничего ей осталось подождать, вот как луна дополна уже нальется да снова умрет, так совсем ничего в черном олене от прежнего короля не останется! Погаснет разум вовсе, и тогда одолеют его ангарвины колдовские псы, растерзают на клочки, а сама Ангарва себе из оленьей головы похлебку сварит, из кости дудку смастерит, рога на рукоятку ножа пустит!
И не станет здешнего короля, и вся земля ее будет, а народ его ей служить станет!
Вот веселится ведьма – а глядь, у порога покоев крапивник выплясывает, щебечет:
– Слушай, слушай! Молодой охотник с копьем в руке тропу отыскал – идет он к самой высокой горе, где прикован черный олень!
– А ну кыш! Крута тропа, часты в горах обвалы, а мужчине ни во век не снять заклятья!
Убрался крапивник прочь.
Дальше веселится ведьма, предвкушая власть над обширными землями.
А на подоконнике, погляди-ка, серая облезлая ворона топчется:
– Каррррр! Слушай, ведьма! Молодой охотник в красивом нарядном плаще, опоясанный дивным клинком и с верным копьем в руке идет по тропе – не пугают его обвалы, не страшат ветра! Как пламя изнутри горит в нем!
– И ты брысь, сплетница! Не слышала, что ли – не может никакой живущий, буде он мужского пола, одолеть моих заклятий, что связали короля! Будет псам моим побольше поживы! Псов моих только чаровным оружием взять можно, а он что – какой-то охотник, тьфу!
Занялась Ангарва делом – скоро, скоро надо будет резец по кости в дело пускать! Заточить надобно, кровью живой отполировать…
Тут уж под ногами вертится, шипит:
– Вшшш-еееедьма! Торопишшшьсссся ты, торопишшьсссся! Вот ужччч-шшше поднялся по крутой тропе охотник в крепких сапогах со злыми желез-ссными подковами, и оружие при нем так и ссветится чарами колдовс-сссскими!
– Да сколько можно! – Ангарва топнула каблуком, норовя убить Ужа, да тот только меж плит скользнул прочь.
Уж не так радостно и весело ведьме сделалось, собственные слуги когда все поперек норовят сказать, да все равно – не сможет сопляк-юнец победить ее чар! Нету в мире золотого клинка, и не отыскал бы мальчишка-охотник синей травы нипочем!
А меж тем Ниив поднялась по крутой тропе – тяжек подъем был, били злые ветры ее об скалы, осыпи коварные поджидали, а только все вытерпела, все миновала она.
Видит – в самом деле, как носатая бабка в землянке говорила – прикован к скале могучий черный олень, тяжкая цепь синей стали захлестывает крутую шею и оплетает рога, а у ног ярятся злые косматые псы, жуткие пасти скалят, клыки их под розовой пеной – длиннее пальца, острее ножа!
– Эй вы, твари полночные, ведьмино порождение!
В крутые загривки тварей ударило по увесистому камню. Звонок голос юного охотника – так звонок, что ветер понес его эхом дробить о скалы.
Бросились псы на дерзкого юного элро, что стоял перед ними – да только Ниив-охотник не стала мешкать, изготовила княжье чаровное копье, уперев меж камней покрепче, и, как псы кинулись на нее, так все один за другим на то копье и насадились – так, что древко не выдержало веса туш их и треснуло. Но дело было уже сделано – погас алый огонек в глазах злобных тварей.
