Запасливый Горхла бросил Нисореду как следует наколдованную цепь, на которой Мелет привел Слепца в Сармонтазару на погибель Герфегесту. И намордник, который сковывал жвала мерзкой твари в те дни, когда она служила Гамелинам.
Нисоред удовлетворенно крякнул и тут же надел сбрую на Слепца. Он обвязал цепь вокруг колонны из красного гранита, подпиравшей ничто (или, может, небо?) у парадного входа брошенного дворца.
И только когда Слепец был обезврежен и изолирован, они позволили себе почувствовать усталость.
Нисоред помог Герфегесту перетащить в убежище Двалару. Грудь воина была разорвана передними лапами твари, стремительно выскочившей из вопящей немыслимыми чайками и шумящей далеким морем темноты ночи.
Ребра Двалары были перебиты ударом не менее мощной задней паучьей лапы в четырех местах. Двалара дышал. Но его дыхание было прерывистым, частым и сопровождалось громкими хрипами.
– По-моему, он не жилец на этом свете, – шепотом сказал Герфегест, стараясь казаться бесстрастным.
Несмотря на то что временами Двалара чудовищно раздражал Герфегеста своей беспардонностью и болтливостью, несмотря на то что порою он казался Герфегесту невыносимо самовлюбленным идиотом без чувства юмора и меры, несмотря на то что он все больше ревновал Киммерин к Дваларе, Рожденный в Наг-Туоле не хотел его смерти.
Помимо жалости была еще одна причина, которая заставляла Герфегеста заботиться о здравии Двалары. Если Двалара умрет, а именно на это указывает слабый и нечеткий пульс, который Герфегест едва смог прощупать с левой стороны его шеи, еще одна смерть будет лежать на его, Герфегеста, совести. Смерть еще одного человека, поставившего свою жизнь на кон ради Семени Ветра.
– Если ты продолжишь потакать своим невеселым мыслям, парень наверняка умрет, – сказал Нисоред. – И карлик умрет тоже – ложноязык этого урода весьма ядовит!
– Интересно, что ты можешь предложить, Нисоред, кроме плохих прогнозов? Я не знаю противоядия. Зато я знаю, что лечить человека, у которого сломана грудная кость, выворочены наружу ребра и порвано одно легкое, совершенно бесполезно.
Киммерин, слышавшая их разговор, закрыла лицо руками, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Если бы Герфегесту в этот момент случилось видеть ее, он бы понял, что его ревность к Дваларе не была лишена оснований. Но он не обернулся.
– Ты прав во всем, кроме одного. Где яд – там и противоядие. Где болезнь – там и лечение. Слепец нанес вам вред – Слепец имеет лекарство, в котором очень много пользы.
– И где оно, это твое хваленое лекарство? – мрачно буркнул Горхла, которому абсолютно не улыбалось попрощаться с жизнью уже после того, как враг повержен и безразличие победителя разлилось в затуманенном болью мозгу.
– Мне нужен кувшин с широким горлышком, Герфегест.
Герфегесту, разумеется, хотелось знать, каким образом Нисоред – в чьем магическом искусстве он теперь не сомневался – собирается выклянчить у Слепца лекарство. Но сопровождать Нисореда он не стал. Это было слишком – вытерпеть общество бессмертной твари после того, как она едва не укокошила тебя во второй раз! Даже железные нервы имеют свойство ржаветь от усталости и напряжения.
Нисоред вернулся, неся в руках кувшин, наполненный фосфоресцирующей белесой жидкостью.
– Это молоко Слепца. Я надоил его только что – у него под подбородком два сосца.
– Как тебе удалось заставить его доиться?
