— Что вы сказали?
— Значит, тени работают на вас за еду?
— За плоть и кровь.
— И что же они делают для вас?
— Любую физическую работу, а еще могут давать свет.
— Понятно…
Страж остановился и, открыв дверь, пропустил меня вперед. Я с подозрением посмотрела на мужчину.
— Боитесь? — спросил он.
— Да, — не стала я лукавить, — а еще я не заметила, когда вы успели достать ключ.
— Ловкость рук и полутень, — улыбнулся Уэнделл.
Я прошла внутрь; при моем появлении зажглись лампы, и по потолку снова поплыли плотоядные тени.
— Они зажигают свет везде, куда я захожу, — пояснил страж и указал мне на огромное кресло.
Я подошла к креслу и села в него, точнее, утонула в нем. Уэнделл же присел на краешек стоящего напротив стола и, сложив руки на груди, посмотрел на меня, и в этот раз очень-очень внимательно; его взгляд скользил по моему лицу, волосам, плечам, рукам…
— Удивительно, что вам подошел покров Софии Ласкер. Обычно для обмена телами требуются подготовка и ритуалы.
— Тела вы называете покровами?
— Да, телесными покровами.
— Тогда что с моими телесными покровами?
— Судя по всему, они теперь принадлежит Софии Ласкер.
— Почему?
— Ситуация сложная, — уклончиво ответил Уэнделл, — и прежде, чем разбираться в ней, я хочу напомнить, что забрал вас из камеры, ни с кем это не согласовав, а это нарушение протокола. Меня будут ждать неприятности за такой проступок. Совершил я его, потому что преисполнился к вам сочувствия. Пожалуйста, помогите мне избежать неприятностей и расскажите правду, ничего не утаивая.
Я смерила стража взглядом. Его голос струится бархатом, глаза излучают сочувствие, но я не падка на сладкий голос и ласку. Но и причин скрывать правду у меня нет.
— Я – Гуляева Софья Петровна, мне тридцать два года, я родилась, выросла и жила на планете Земле и никогда не замечала ничего странного в своей жизни и в своих близких. И я очень, очень, очень надеюсь, что нахожусь в коме и вижу красочный бред. И еще я очень надеюсь, что меня как можно скорее откачают.
— «Планета», «кома»… — повторил Уэнделл. — Кем вы были в вашем мире, София?
— Софья. Я Софья.
— Так кем вы были?
— Госслужащей.
— Королевская канцелярия?
— Да, что-то вроде.
— Женщины редко получают такие места, — отметил страж и уважительно на меня посмотрел. — Что ж, Софья. Мы постараемся вам помочь, но пока что жить вам придется в этом теле. Далеко не самом худшем теле, должен отметить…
— Да уж, тело превосходное, — согласилась я, касаясь «своих» рыжих густых волос, в полумраке кажущихся каштановыми. — Но мое мне нравится больше.
— Вы редкая красавица, раз ваше тело лучше тела Софии Ласкер.
— О, нет, я совсем не красавица! — рассмеялась я. — Но все же мое тело лучше: оно выше и крепче.
— И старше.
— Я никогда не загонялась по поводу возраста, — пожала я плечами.
— Еще бы, ведь вы в самом расцвете, — учтиво проговорил страж.
Я хмыкнула и осмотрелась.
Страж привел меня в темное помещение, похожее на кабинет; так как освещен только угол, в котором мы сидим, я не смогла разглядеть все. Позади стола, на котором уселся Уэнделл, высятся стеллажи, заставленные книгами, а я занимаю хозяйское кресло. Но все остальное слишком плохо освещено, а жаль…
— Осмотрелись? — иронически поинтересовался Уэнделл.
— Ага.
В дверь постучали; это оказался слуга с подносом и халатом. Уэнделл забрал поднос и халат; халат он вручил мне, а поднос поставил на стол.
Я взяла халат, зашла за стеллаж и быстро накинула его; ткань приятным холодком легла на тело. Смотреть на мир с высоты роста примерно метр шестьдесят оказалось непривычно, но еще непривычнее была тяжесть волос. Вот, значит, каково это – иметь длинную густую шевелюру!
