Да он мою дикость в раз оборвал. Руки мои заловил. Над головой скрестил, своей пленяя и яростно сопя, свободной по ноге моей обнажённой шариться стал... Грубовато тискал, без нежности мял, до промежности добираясь.
— Ненавижу! — взвыла в лютом горе. Укусить попыталась, да это его лишь пуще распаляло. Вот уж и плоть его, в меня направленная, кожу обожгла.
Было завопила я, как наяву чувствуя боль от его вторжения, но тут вспомнила слова Дамира: «Аспиду любо, когда отбиваешься!».
И тогда вместо истошного крика, сжала губы, от бессилия отчаянье глотая. Застыла, удерживая себя от сопротивления.
Зажмуривалась, не в силах видеть пыхтящего надо мной Аспида...
Уж готовилась к насилию. Секунды отсчитывала, но ничего не случилось...
Дамир тоже застыл, а ещё, мгновение погодя, мои руки свободными стали.
Неверующе веки разомкнула, не зная, ждать расправы аль нет.
— Ума набралась? — Аспид на ноги встал, во всей обнажённой стати, и я от стыда созерцать мужчину в таком виде, взгляд отвела:
— Совет вспомнила...
— Это хорошо, стало быть, дольше продержишься, чем уж, было, решил.
Так резко взмыл, оглушив хлопком крыльев, что меня от страха опять в лужу бултыхнуло. Не успела толком выбраться из грязевой каши, меня Аспид, точно куклу соломенную, лапами схватил.
11. Глава 11
Глава 11
Вольха
Моя душа едва из тела не выпорхнула. Так страшно было, что с жизнью уже попрощалась. Не то взвизгивала от ужаса, не то стонала в полуобморочном состоянии:
— Пусти. Пусти! Пусти!!! — чуть голоса не лишаясь. — Пусти!!!
Вроде просила... да не ожидала, что чудовище меня взаправду отпустит.
Когти разжал, паря прямо под облаками, и дал свободы с высоты своего полёта...
Вот тогда душа на мгновение точно покинула тело.
Пустота и темнота ослепили, оглушили... Ненадолго — в следующий миг в голове раздался гулкий бой одичалого сердца, я поперхнулась глотком воздуха, уже распахнутыми глазами на землю таращась.
Чёрный покров стремительно приближался, я всё четче различала внизу лес, крепость... даже силуэт хищного зверя, крадущегося по краю поля...
И когда я уже простилась с жизнью, а сердце вновь пробило оглушающий удар, спасительная темнота меня накрыла.
А может это сама смерть моё тело в холодные объятия поймала...
Но нет!
Очнулась уже в чужой опочивальне, едва освещённой парой толстых свечей в массивных подсвечниках.
— Ванну набери погорячее, — голос ненавистный велел. Звучал, словно из-под воды, на него и среагировала. Из темноты вынырнула в неприветливую явь.
Вейта на меня покосилась недовольно, сверкнула чёрными глазами и с едва заметного поклона удалилась выполнять поручение господина. А я села, запоздало понимая, что продрогла так сильно, что уже зубами клацала. И я не на постели.
На полу!
На ковре меж стеной и огромным ложем в просторной комнате. Очень... просторной. Да что уж там, такой огромной, что сразу взглядом и не охватить. И дивная расстановка, закруглённые стены с тремя окнами, точно сквозными дырами от пола до потолка, и ближайшее распахнуто было, позволяя ночной прохладе комнату заполнять.
Уютно, несмотря на мрачность и прохладу, коей от камня веяло.
Видимо, потому меня Аспид на постель и не уложил: грязная, мокрая... Для коврика сгодилась, но не для чистого ложа.
Что б его...
Зло взяло. Руками за плечи себя обхватила и спиной к стене прижалась, уставляясь с презрением на ненавистного супруга.
— Ещё раз попросишь тебя с высоты отпустить — отпущу! Ловить не стану, — повисшую в комнате тишину ровным тоном нарушил злобный Аспид.
