– Если хорошенько подумать, он единственный, кто заботится именно о вас.
– Он кричит на меня, – Дила тоже взяла орех.
– Ему просто не нравится, что вы подвергаете себя опасности, – дворецкий снова потянулся к миндалю.
Дила похрустела орешком, посмотрела на Мехмет-бея, который тоже жевал с удовольствием, и приняла решение:
– Мне тоже не нравится, что я подвергаю себя опасности, но я же не кричу, – Дила хохотнула. – Я обязательно присмотрюсь к Ферхат-бею, спасибо. Вы знаете его уже очень давно, а я всего лишь несколько часов. И, потом, вы еще ни разу не дали мне дурного совета.
– Приятно, знаете ли, услышать такое, – дворецкий шутливо поклонился. – Но я очень сомневаюсь, что вы согласитесь с решением аги.
– Я и не сказала, что выйду за Ферхат-бея, я сказала, что присмотрюсь, – она удивлялась самой себе: всерьез обсуждать замужество? – Мехмет-бей, вы знаете обо всем, что говорит ага?
– Именно, – дворецкий прищурился хитро. – Но предупреждаю сразу, делиться информацией с вами я не намерен. Я очень долго служу в этом доме и знаю, что меня ценят за молчание, прежде всего. И вот еще что, мне давно пора спать, а я болтаю с вами. Непорядок, – он посетовал, взял еще один миндаль и ушел.
Дила постояла еще немного возле столика, съела десяток орешков и решила последовать примеру дворецкого. Скинула мягкие тапочки и пошла к кровати; та – массивная и широкая – манила белоснежным одеялом и пухлыми подушками.
Не то, чтобы Дила не устала, но спать не хотела: новые впечатления, переживания и новая спальня – все это мешало уснуть.
Поворочавшись в постели примерно час, Дила окончательно утомилась лежать и тихо вышла на террасу. Огни Стамбула приветливо подмигнули ей, Босфор прошептал что-то невнятное, но утешительное, а легкий ветерок погладил по волосам.
Дила осторожно осмотрелась: терраса Архан-бея слева пустовала. Девушка увидела кресла и диваны, а на столике – забытый ноутбук. Территорию Ферхата она изучать не решилась и исключительно потому, что помнила высказывание: «Если ты долго смотришь в бездну, то бездна смотрит в тебя»*. Дил не хотела провоцировать старшенького, а судя по тишине, на его террасе тоже никого не было.
– Ух ты-ы-ы, – она перегнулась через парапет и внимательно изучила плитку, которой был выложен внутренний двор и часть причала для яхт. Полюбовалась на кустарник, что красиво обрамлял дом, симпатичную неяркую подсветку, послушала ночную тишину, а потом загрустила, завздыхала. – Как там мой домичек?
– Домичек? – Голос прозвучал неожиданно, послышался грозным и неприветливым.
Дила обернулась на «бездну» и увидела Ферхата Бояджи. Тот стоял, спрятав руки в карманы брюк, и пугал темным взглядом.
– Ай!!! – Дила взвизгнула и отпрыгнула.
Ее крик пронзил ночную тишину, заметался по внутреннему дворику и пропал где-то на середине Босфора: он получился слишком громким, чтобы исчезнуть в один момент.
Пока Дила тряслась под пугающим взглядом старшенького, поместье ожило! Балконная дверь Архан-бея распахнулась, и он сам в домашнем халате выскочил на террасу:
– Цветочек, что случилось?! – он озирался, пытаясь, видимо, найти опасность.
Вслед за Архан-беем, на свой балкон вышел Осман-ага:
– В чем дело?!
Потом послышался голос Фуата:
– Душа моя, ты цела?
И последним выступил Ферит:
– Дил, тебя уже увозят в Трабзон?!
В тот же момент внутренний дворик ярко осветился, и его наводнили люди в черных костюмах. Кто-то из них уже доставал оружие и озирался. Четверо бегали по периметру и встревоженно переговаривались.
