–Можешь разворачиваться и идти назад, – отсмеявшись, маг сощурился, лениво перекатывая в пальцах рассыпанные по столу цветные каменья. – Первоцвет ты не получишь.
–Господин, – отказ ударил по лицу хлесткой оплеухой. Надежды ее разом рухнули, как и стена наигранной уверенности, что Марта так упрямо возводила с тех пор, как шагнула на лесную тропу. Неужели все это зря? Неужели мама ее погибнет. Думать об этом нестерпимо, так больно, что глаза режет непрошенными слезами и Марта моргает часто, яростно, пытаясь не дать им пролиться через густую изгородь светлых ресниц. – Моя мать при смерти. Первоцвет нужен для лекарства. Я умоляю вас… У меня нет денег, но я готова дать любую плату за первоцвет. – На самом деле платить ей было нечем. Она могла бы убираться в замке или готовить, чинить одежду – да хоть в рабство на десяток лет, лишь бы спасти мать. Только хозяину местному ее услуги, явно, ни к чему. Если уж ковер сам собой чистится… – Господин, сжальтесь. У вас ведь тоже когда–то была мать…
Он поднялся так резко, что кресло опрокинулось, поддетое невидомой силой, морозящей, пугающей в своей мощи. Вот она та магия, которой так боялись сельчане. Марта попятилась под взглядом разъяренного зверя. Перекат мыщц на скулах рябью тронул грубую линию лица, превратив его в маску гнева.
–Убирайся, – маг махнул рукой – ей показалось, что ударит наотмашь, но повинуясь этому жесту, дверь за спиной Марты распахнулась и непреодолимая сила потянула ее в открывшийся проем. Марта вскрикнула.
Ей казалось, что жестокая эта сила сейчас приложит головой о колонну, ту самую, что держала тяжёлый балкон второго этажа, подмеченный в полумраке гостиной ещё по пути к кабинету. Вместо удара уверенные, сильные руки дворецкого (если, конечно, он таковым являлся) вдруг ловко сжали плечи, поддерживая. Давящая тяжесть тут же исчезла, растаяла в воздухе так же внезапно, как за секунду до этого сгустилась по взмаху руки. Марта поняла, что дрожит лишь когда дворецкий высвободил ее плечи. В седом его взгляде, сверкавшем поблекшей серостью радужки, читалось полынное разочарование, будто он ждал от нее чего–то, ждал напряженно, оставаясь за дверью кабинета, и надежды не оправдались.
–Ты ещё здесь? – хозяин появился неожиданно. Марте даже показалось, что старик за ее спиной тоже вздрогнул и потупился. Злой взгляд мага все также горел золотыми всполохами недавнего гнева, но Марта распрямила плечи, подумав невпопад, что маг не убил ее, даже не ударил. Сила его мощной волной выкинула гостью из кабинета, но не причинила вреда – только напугала. Может, конечно, все закончилось бы иначе, не подхвати ее старик, но ведь маг позволил ему? Или это немощный слуга, незаметно для Марты развеял чужую магию? Может ли статься, что он не слуга вовсе, а, например, отец нынешнего хозяина?
– Не зли меня, девочка, – глаза мага сузились, а Марта подумала, что он слишком молодо выглядит, чтобы звать ее "девочкой", будто между ними пропасть лет в 20 не меньше.
Маг изучал ее, придирчиво, медленно разглядывая лицо. Его взгляд, холодный, вопреки гневным искрам золота, жёг радужку, так словно кислоту в глаза залили. Хотелось зажмуриться и закрыть лицо руками, а Марта стояла и даже не отвела взора, гордая собой, хоть и бесконечно напряженная. Маг мог убить ее, пожалуй, одним взмахом руки, стоило послушаться предупреждения, воспользоваться полученным шансом и уйти. Нужно, разумно, но...дома ее ждала больная мать.
