Маргарита Владимировна, наконец, закончила перемывать косточки своим ученикам, заметив, что интерес Лики пропал, и направила к Виктору, который замер на лавочке подобно статуе. Котикова поспешила надеть наушники и постаралась больше не смотреть в их сторону. Однако её взгляд изредка цеплял, как размахивала руками Маргарита Владимировна, как нервно гонял в руках ручку Виктор, как они повышали друг на друга голос. В конце концов женщина что-то крикнула парню в лицо, швырнула на стол папки и со слезами на глазах едва ли не убежала. Виктор пнул ногой стол и, бросив вещи, скрылся в противоположном направлении, даже не взглянув на неё.
Лика несколько минут грызла карандаш, глядя на оставленные вещи, и в конце концов покинула свое место, чтобы собрать разбросанные бумажки: валялись учебники и тесты за десятый класс, кривые конспекты и хрестоматии, смятые таблички. Котикова подняла их на стол и по инерции стала сортировать: книги в одну стопку, тетрадки в другую.
– Спасибо, но не от всего сердца.
Лика подскочила и резко обернулась. Почему-то мокрый Виктор сел за стол, в упор глядя на неё. Его волосы прилипли ко лбу, а капли стекали прямо на тесты, размывая чернила. И снова был тот нелюдимый злой взгляд, обещающий агонию.
– Там дождь начался? – брякнула Лика.
Виктор глянул за её плечо на улицу, где было сухо, как в пустыне.
– Ага. Потоп.
Котикова вздохнула и протянула ему бумажки. Виктор даже не подумал их взять, поэтому те упали на стол.
– Извини, что залезла. Я… – Лика стушевалась, боясь, что он только сильнее рассердиться.
– Что ты?
– У тебя в одном и том же всегда разные ошибки. Будто ты совсем не смотришь, что решаешь, и делаешь наугад.
– Какая тебе разница?
Лика отвела взгляд.
– Я просто подумала, что, может, тебе не объяснили схему выполнения. Поэтому тебе сложно. Ну ладно, извини, – Котикова хотела юркнуть мимо него к своему месту, но Виктор поймал её за руку.
– Допустим, не объяснили. Что с того?
– Я принесу тебе табличку, – она забрала со своего стола папку с теорией и положила ему перед носом нужное правило, которое помешалось всего на один разворот. – Видишь? Все просто. Здесь ударение, здесь суффикс «а», здесь значение. Вот у тебя слова «блеск» и «блистал» – буква меняется из-за «а».
– Хрень какая-то, – усмехнулся Виктор.
– Великий и могучий, – пожала плечами Лика. – Можешь потренироваться с этой табличкой. Хочешь, я и исключения дам?
– Хочу.
– Их много, все не запомнишь. Поэтому лучше просто их постоянно просматривать, развивать зрительную память.
– Обнадеживает.
– Ну слово «кастрюля» ты же не напишешь с «о»?
– Нет.
– Вот видишь? Что-то уже знаешь.
Виктор погрузился в чтение, и Лика, чтобы ему не мешать, отошла к своему столику. Она успела дорешать вариант, прежде чем он снова подал голос.
– Она ещё вернётся, часам к трём, так что у тебя есть шанс спрятаться.
– Зачем вернётся?
Виктор тяжело вздохнул.
– Я должен сдать ей все тесты за год. И она делает мне мозг ими каждый день. И пока я их, хотя бы удовлетворительно не напишу, она не отстанет.
– Просто тесты? А как же объяснения? Как ты можешь их хорошо написать?
– Надо было на занятия ходить, – ехидно передразнил Виктор учительницу.
– Хочешь, я тебе объясню? – едва слышно предложила Лика.
Виктор обжег ее взглядом.
– Хочу.
Котикова широко улыбнулась, надеясь, что взгляд Виктора смягчится. Она перенесла вещи к нему за стол и, подражая школьной учительнице, взяла длинный карандаш в качестве указки.
