– Поспешите! – послышался голос одной из наставниц и пронзительный звон колокольчика, который собирал всех на службу.
Монастырь посреди Соколиных скал выглядел внушительно – несколько острых каменных башенок пронзали серый небосвод, на стрельчатых окнах красовались витражи с удивительными сюжетами. Внутри царила тишина, наполненная звуком.
Воздух был густ от ладана и воска, а высокие своды ловили каждый шепот, превращая его в таинственный гул. Главный зал освещался неярким, но теплым светом – будто само солнце, уставшее от мира, решило укрыться здесь, за толстыми стенами.
И тогда запел хор.
Голоса детей, чистые как горные ручьи, поднялись к потолку, отражались от каменных стен и возвращались уже неземным эхом. Они пели не слова, а само светлое чудо, и Элис почувствовала, как грудь наполняется теплом, будто мать снова прижимает ее к себе, пальцы сами сжимаются, будто в них снова рука Джозефа – крепкая, надежная, а глаза закрываются, и перед ней – отец, каким он был до того, как исчез.
Певцы стояли в бело-золотых одеяниях, их силуэты казались невесомыми в полумраке зала. Они не просто пели – они молились звуком, и каждый их вздох был чище, чем снег на вершинах. А вокруг – монахи в темных рясах, склонившие головы. Они не пели, но их молчание было частью песни.
Может, и правда Высший присматривал за этим местом.
– Это так прекрасно, – произнесла Элис, понимая, что затаила дыхание.
– Сам отец Филипп занимается с одаренными.
– А где же он сам?
– Смотри. – И Мари подвела Элис ближе к подъему, на который вышел мужчина средних лет в простом светлом одеянии, в его волосах и бороде поблескивала седина, а глаза излучали добро и любовь ко всему сущему. Он улыбнулся и слегка поклонился хору.
– Сегодня голоса наших детей звучат по-особенному красиво, благодарю. – Отец Филипп прикрыл глаза на мгновение и приложил ладонь к своей груди. – Пусть в этот светлый час вы освободитесь от тревог и послушаете мой сказ о любви…
В райском яблоневом саду жила птица с прекрасной головой девы по имени Лира. Каждое утро она спускалась на землю, пролетала над ней, а ближе к ночи возвращалась в сад и пела чудесные песни о том, как живут люди. Ее песни слушали все птицы в саду, и они не сдерживали восхищения и похвалы, но уповали на то, что людям никогда не услышать, как она поет. Лира не печалилась, ведь знала, что стоит ей запеть свои песни на земле, то она погубит людей райским голосом, а ей так нравилось за ними наблюдать.
И вот в одно осеннее утро, когда только-только показалось зарево, Лира, почистив золотистые перышки, взмахнула крыльями и понеслась над землей. На ее беду, встретился ей пастушок, и она спряталась на дереве за пожелтевшей листвой, наблюдая за тем, как заботлив он к животным, как он беспечен своей молодостью и красив. По возвращению в райский сад все песни Лиры были об одном – о пастушке, в которого она влюбилась.
На следующее утро Лира вновь полетела над землей, а пастушок был на том же лугу. Она не могла взлететь до самого заката, не сводя с него любящего взгляда, и вдруг паренек ее заметил, оставил овец и погнался за райской птицей. Он желал посмотреть на Лиру поближе, поэтому стал бросать в нее острые камни. Ей хотелось запеть о своей боли, но она сдерживала свой голос, не желая причинить вреда своему возлюбленному, ведь тогда он бы погиб. Лира летела, и где падало окровавленное перо райской птицы, там вырастала скала, где она роняла слезу, образовывались реки, озера и моря. Лира выжила, но осталась навсегда в райском саду, где пела печальные песни о любви…
