В начале этой книжки авторы, специалисты по чужим проблемам, предлагали пройти небольшой опрос, чтобы школьники вроде меня оценили положение дел, – очень мило с их стороны и внушает доверие. Я провел половину вечера, отвечая на вопросы, которые показались мне какой-то игрой. Затем, в зависимости от полученных баллов, надо было найти свое место в одной из предложенных категорий:
15/20 – 20/20: ты хорошо усвоил материал. Браво! Можешь приступать к упражнениям.
8/20 – 14/20: у тебя есть трудности. Поищи ошибки и поработай над материалом, который ты не понял на занятиях, с помощью упражнений с комментариями.
0/20 – 7/20: у тебя большие трудности. Подробно изучи тему и сделай все упражнения с комментариями.
Короче, у меня большие трудности. Мне необходимо подробно изучить тему и сделать все упражнения. Такие результаты быстро вгоняют в тоску, стоит признать. Я пролистал содержание этого учебника: там было всякое про косинусы, плоскости, параллели, конусы, пропорции и много еще всего – я таких названий даже не выговорю. Я отшвырнул книжку в сторону, и она приземлилась, как блин, на электрогитару. «С чего же начать, чтобы наверстать?» – спросил я себя. Мне казалось, что я в лодке, которая протекает одновременно со всех сторон, а у меня не хватает пальцев, чтобы заткнуть эти дыры. Да я даже не смог найти ответ на вопрос про Париж – Берлин в 1901 году! Я вспомнил о Решевском. Хайсам рассказывал, что тот был потрясающим игроком, потому что вырос без тренера и без методики обучения и всего добился благодаря таланту. У меня тоже не было ни методики, ни тренера; правда, и таланта, чтобы всего добиться, кажется, тоже не наблюдалось. А сам я далеко не «маэстро лазеек»! Только чудо могло спасти ситуацию. Я спрашивал себя: что делать с приглашением Мари-Жозе прийти к ней позаниматься? С Хайсамом же всё иначе. Я столько раз вел себя при нем как придурок, но он не обращал внимания: у уважаемого египтянина душа принца, он никогда не осудит и всегда готов поддержать. С тех пор как я сказал, что учительница математики носит в правой ноге своего мертвого ребенка и что именно из-за его веса она хромает, Хайсам относится ко мне серьезно. Но вот понимает ли Мари-Жозе людей так же хорошо, как мой благородный египтянин?
* * *
– По правде говоря, я не на высоте, – заявил я отцу, который дергал рычаг переключения передач «панара».
Рано утром мы отправились по магистрали на юг. Мы давно выехали из деревни и теперь ехали вдоль густого леса. Деревья простирали к пустому небу свои огромные голые руки-ветки, что выглядело необыкновенно в это тихое и спокойное утро. Я захватил с собой справочник Кребса и блокнот для записей о «панаре».
– На высоте чего? – поинтересовался папа.
– Ну, в целом не на высоте. Так говорят эти, из учебника, который мне дала мадам Пик в прошлом году. Помнишь, та милая дама, что переехала сразу после встречи со мной! Она еще сказала, чтобы я прошел тесты. Короче, теперь всё ясно: я совсем не на уровне. Они, конечно, очень милы в этой книге, пытаются не сбить с верного пути, не задеть гордость и достоинство таких, как я. Но всё равно кажется, что они нас за полных тупиц держат с этой добротой… а в конце концов я должен приготовиться к тому, что никогда из этой ситуации не выберусь. Остается надеяться на чудо…
– На что?
Отец нахмурился, пытаясь понять, словно я говорил на другом языке.
