– При розыгрыше шестнадцатой лунки объект передвинул мяч, как можно было судить по его действиям и скрытной манере, на более благоприятную позицию.
– Ага! – сказал Глэдстон Ботт.
– При розыгрыше семнадцатой лунки объект поднял мяч и рукой бросил его на грин.
– Это ложь! Грязная, наглая ложь! – выкрикнул Бредбери Фишер.
– Предвидя подобную реакцию объекта, я принял соответствующие меры и сделал моментальные снимки при помощи встроенной в часы фотокамеры.
Бредбери Фишер закрыл лицо руками и застонал.
– Мой матч, – с мстительным восторгом сказал Ботт, – попрошу доставить дворецкого в мою резиденцию не позже завтрашнего дня. Ах да, чуть не забыл, ты должен мне три железных дороги.
Близзард с достоинством и теплотой встретил Бредбери в византийской гостиной.
– Надеюсь, матч закончился удачно, сэр? – спросил дворецкий.
Почти невыносимая боль пронзила Бредбери.
– Нет, Близзард, нет. Мне не повезло.
– Очень жаль, сэр, – сочувственно ответил Близзард, – надеюсь, ставка была не очень высока?
– Э-э, весьма высока. Именно об этом нам надо поговорить чуть погодя.
– Как вам угодно, сэр. Пошлите за мной лакея, когда пожелаете поговорить, – я буду у себя. Да, сэр, вам телеграмма. Пришла совсем недавно.
Бредбери равнодушно взял конверт. Он ожидал новостей от своих лондонских агентов. Перед отъездом он велел им купить Кент и Сассекс. Очевидно, телеграмма сообщала об успешном завершении сделки.
Он вскрыл конверт и отпрянул, словно увидев скорпиона. Телеграмма была от жены.
Возвращаюсь немедленно. Прибываю «Аквитании» пятницу вечером. Непременно встречай.
Бредбери в оцепенении уставился на телеграмму. Хоть он и был сам не свой от пережитого на семнадцатом поле кошмара, его неутомимый мозг не прекращал действовать. По дороге домой он в общих чертах придумал, как справиться с ситуацией. Если предположить, что миссис Фишер пробудет в Англии еще месяц, он мог бы купить газету, поместить на первой странице некролог о Близзарде, отправить вырезку жене, продать дом и переехать в другое место. Таким образом, она никогда и не узнала бы о том, что произошло.
Но если миссис Фишер вернется на следующей неделе, план неосуществим и разоблачения не избежать.
Он с горечью раздумывал о том, почему она изменила планы, и пришел к выводу, что какое-то женское шестое чувство предупредило ее об опасности, угрожающей Близзарду. С раздражением Бредбери подумал о том, что Провидению совершенно незачем было наделять женщин шестым чувством. С ними и при пяти-то сладу нет.
– Да что же это такое! – простонал он.
– Сэр? – поинтересовался Близзард.
– Нет, ничего, – ответил Бредбери.
– Хорошо, сэр.
Портовая таможня Нью-Йорка – едва ли подходящее место для человека с нечистой совестью и расшатанными нервами. Сквозняки так и свищут. Повсюду слышатся странные звуки. Мрачные таможенники жуют жвачку и скрываются в тени, будто тигры в ожидании обеденного гонга. Неудивительно, что настроение Бредбери Фишера окончательно испортилось еще до того, как пассажиры начали выходить на берег.
Жена сошла с трапа одной из первых. Как она прекрасна, подумал Бредбери, глядя на нее. И, о ужас, как грозна. Ему всегда нравились волевые женщины. У первой жены была сильная воля. Впрочем, у второй, третьей и четвертой тоже.
Но теперешняя жена могла дать им сто очков вперед. В ожидании встречи Бредбери Фишер впервые пожалел, что не женился на кроткой мягкой девушке из тех, что безропотно страдают под властью мужа в дамских романах. Сейчас ему вполне подошла бы жена, счастливая уже тем, что законный супруг не таскает ее за волосы по бильярдной, пиная при этом ногами.
