Я был лишен этого целых семь месяцев. Запахов, звуков, ощущений – свободы. Лесс – интересная особь. Я буду скучать по ней, как скучал бы по собачонке. Или ручному волку. Но больше никогда, никогда не позволю посадить себя на цепь.
Как же мне хочется задать Зайцу один вопрос!.. Ведь Заяц знает ответ. Его слух с моим не сравнить. Но если я прав, то меня тоже услышат. Поэтому я просто внимательно наблюдаю за провожатым, но чаще вижу его спину, чем лицо. А спина у него не красноречивая.
Вот иду – и думаю. Иду – и прикидываю варианты… В итоге решаю не рисковать и задаю совершенно другой вопрос:
– А в Озвереловке есть бордели? Ну, чтобы с выбором. Хочешь – Зайчиху, хочешь – Козу…
Заяц замирает. Я улыбаюсь уголком рта. Ну невозможно не дергать того, кто так очевидно пугается.
– Это не для личных целей, – поясняю я, перепрыгивая за Зайцем по кочкам. – Просто интересно, как это у вас устроено. Вот у людей же можно азиаточку или черненькую. А у вас как?
Заяц резко оборачивается – теперь от неожиданности остановиться приходится мне.
– Да не знаю я, как там – в Озвереловке! Мы просто Зайцы! Живем на опушке леса. Растим овощи. Растим детей. А вы постоянно вмешиваете нас то в одно, то в другое. Мечтая жить в мире, мы соглашаемся на ваши условия, а в итоге нарываемся на войну с обоими фронтами. Это нечестно!
– Говоря «вы»… – я склоняю голову на бок и прищуриваю глаза, – это ты кого имеешь в виду?
– Охотников и Волков!
– То есть ты… вроде как… объединил нас в одну группу? – я стою и улыбаюсь. У меня на такую несуразную наглость даже злиться не получается.
– Волки… Охотники… Вы обращаетесь с нами одинаково!
– О-о-о! – я очарован. Просто слов нет. – Бедный Зайчик… Ну иди ко мне, обнимемся…
В этот момент у Косого, к его счастью, наконец срабатывает инстинкт самосохранения, и зверодух топает по первой яркой траве дальше.
Лес редеет.
Перед заходом солнца сквозь поскрипывание старых елей и птичье пение я начинаю различать гул автотрассы. Еще через полчаса мы, измотанные и голодные, выходим к дороге.
Как давно я не вдыхал запах бензина! Сейчас он кажется мне не менее приятным, чем аромат весеннего леса. Я провожаю пролетающие мимо машины с блаженной улыбкой полоумного. Вскоре на одной из таких машин улечу и я.
Но сначала надо избавиться от Зайца.
Шевелю носком лаптя прошлогоднюю пожухлую траву и подбираю еловую ветку.
– Домой, значит, хочешь… – стою спиной к зверодуху, но словно позвоночником ощущаю его поспешный, короткий кивок.
Обламываю веточки, пока в руках не остается утыканная иголками липкая палочка. Широко и мягко взмахиваю ей. Оборачиваюсь.
– Я же не зверь какой, все понимаю: братики ждут, сестрички. Так что… буду твоей Феей-крестной. Держи! – протягиваю ему палочку.
Заяц бочком приближается на шаг, косится на подарок.
– Бери-бери! – ласково настаиваю я. – Это не простая палочка, а волшебная. Она вернет тебя домой.
И без того огромные глаза Зайца расширятся. Он втягивает голову в плечи, но палку берет – осторожно, двумя пальцами.
– Да не так! Тот конец, что потверже, должен смотреть вверх, – советую я. – А теперь – взмахни! Ну, давай же!
Не отрывая от меня взгляда, Заяц легонечко трясет палочкой, словно снег с нее стряхивает.
– Та-а-ак, – задумчиво подпираю кулаком подбородок. – Не срабатывает… Наверное, чтобы попасть домой, ты должен еще что-то этой палочкой сделать, кроме как помахать ей… Точно! Ты должен нарисовать мне схему проезда до Озвереловки.
