На восьмой этаж поднялись на лифте, дверь в квартиру Образцовых открыла молодая женщина с красными от слез глазами.
– Доктор, кажется, все! – выдохнула она.
– Ну, это мы еще посмотрим!
Холмский ускорил движение, вдруг еще не поздно и новопреставленного можно оживить. Фельдшер несла реанимационную укладку, и у него руки заняты.
В прихожей Холмский обратил внимание на шкаф-купе без двери, вспомнил недавнее происшествие, но шаг не замедлил. Прошел в гостиную, а там в кресле полный, средних лет мужчина с бледным лицом сидит, смотрит на него, шелохнуться боится. Как будто сердце остановится, если он хотя бы моргнет. Дыхание тяжелое, но глаза осмысленные. Насколько могут быть осмысленными глаза вдруг воскресшего человека. Рубаха расстегнута до пупа, на журнальном столике упаковка нитроглицерина, стакан воды.
– Отпустило?
Холмский перевел дух. Потребность в дефибрилляторе отпала, но кардиограмму сделать надо, там уже видно будет, в поликлинику больного отправлять или госпитализировать. Инфаркт – вещь коварная.
– Да у меня иногда бывает… Сегодня сильно прихватило… – Образцов бросил взгляд на верхнюю полку шкафа.
Картины там старинные одна к одной, бронзовые канделябры без свечей. В этом нагромождении бросалось в глаза пустое место между фарфоровой вазой и медной чашей. Мебель в квартире современная, отделка в евростиле, подвесные потолки, и только верхняя полка гарнитурного шкафа – уголок антиквара.
– Что-то пропало? – спросил Холмский, расчехляя электрокардиограф.
– Да не пропало! – мотнула головой женщина. – Просто переставили, сейчас найдем.
Она взглядом призывала Холмского безоговорочно верить ей или хотя бы делать вид, что верит. Ее мужу нельзя волноваться, и она правильно это понимала.
– Когда мы переставляли? – запротестовал Образцов. – Ничего мы не переставляли!.. В полицию нужно звонить!
– Обязательно, – кивнул Холмский. – Но давайте сначала успокоимся!
– Я вызову, – тихо сказала женщина.
Больного уложили на диван, открыли грудь, облепили присосками. Попутно Холмский провел опрос. Образцов испытывал легкое онемение, у него мерзли руки, но не было за грудиной острой сжимающей боли, приступов удушья и потемнения в глазах.
Пока снимали кардиограмму, хозяйка квартиры действительно позвонила в полицию, сказала, что пропала какая-то кикландская статуэтка.
Кардиограмма показывала проблемы с сердечной мышцей, но со своей функцией она в общем-то справлялась, изменения некритические. Больной пережил паническую атаку, но инфаркт уже рядом и случиться мог прямо сейчас. Поэтому Холмский не спешил уезжать. Успокоил Образцова, вколол на всякий случай «Метопролол». И, конечно же, предложил госпитализацию.
– А как же статуэтка? – мотнул головой мужчина.
– Думаете, без вас не найдут?
– Ну, если не заинтересовать… – Образцов потер собранными в щепотку пальцами. И тяжко вздохнул. – В полиции тоже есть хотят!
– А овчинка стоит выделки?
– Спрашиваете? Бесполая фигурка, ранний период кикландской культуры, три тысячи лет до нашей эры. Кикландский мрамор в эпоху бронзового века!.. Не так давно одна такая фигурка была продана… Вы не поверите, за сколько!
– За сколько?
– Вы хотите, чтобы со мной случился инфаркт?
– Тогда молчите.
– За шестнадцать миллионов долларов!
– Спокойно!..
– Моя фигурка стоит поменьше… Или не моя?
– Спокойно! Найдем мы вашу фигурку… Сколько она весит?
– Семь… Почти восемь килограммов.
