«Кто из этих четверых больше всего нуждается в трансплантации? – думал руководитель Центра, ведь для каждого это был вопрос жизни, а может и смерти, – Чья же сейчас очередь жить?».
Формально должен был вступить в силу принцип очередности. На первый взгляд все просто – кто первый, тому и преимущество, но Амир Сулейменович понимал, что решение будет трудным. Он вытащил из шкафа редко надеваемый белый халат и вышел в приёмную.
– А день-то, какой хороший… И пройдёт мимо нас с вами! – директор улыбнулся привставшей Марине.
Секретарша понимающе улыбнулась, глядя, как начальник выходит в коридор.
15 декабря 2020 г., 08.30 (время местное)
Республиканский центр трансплантологии сердца
Второе хирургическое отделение
Палата №2030
За несколько дней, проведенных вместе в одной палате кардиологического центра, эти четверо уже достаточно хорошо узнали друг друга. Неловкость знакомства, первый обмен общей информацией были позади. После ставшего привычным раннего подъема и завтрака шли стандартные процедуры по измерению смешливыми медсестрами температуры и давления, приёму лекарств и повторению списка предоперационных процедур, которые были строго расписаны. Только к завтраку у мужчин появлялось время немного отвлечься от рутины медицинского учреждения и поболтать о чем-нибудь.
– Признаюсь честно, – покачивая ногой начал Артур, – к врачам хожу очень редко, исключительно когда уже надо завещание подписывать. Многих вещей просто не знаю. Давление там, тромбоциты, лейкоциты… То есть вроде как знаю, но на самом деле не знаю. И это бесит врачей. Судя по их вопросам, я должен отвечать как фашист перед Гитлером. Быстро, точно, слепо. Щелкнув каблуками, выбросив руку вперед и вверх.
Собеседники разразились хохотом от нарисованной сцены с фашистом, разбавленных деталями в виде характерных поз и жестов.
– Нет, серьезно, – не мог угомониться блогер, – я обычный человек! И к врачу иду, когда совсем плохо и зачастую поздно. Не люблю я мотаться по поликлиникам. У меня к людям в белых халатах классовое предубеждение.
Ринат Олегович прокомментировал, улыбаясь:
– Весело. Ну, это ты пока молодой. Со временем так хорошо узнаешь все свои болячки, что на приеме у незнакомого врача начинаешь устраивать научный диспут, пугая глубиной познаний в медицинской терминологии и методах лечения. Иногда даже выигрывая спор.
Тут вмешался Тельман Газизович, задумчиво глядевший в потолок. Он почесал грудь и стал рассказывать свою байку.
– Мне, из-за дикой постоянной головной боли и головокружений, врач назначил МРТ. Я спокойненько попёрся в Центр нейрохирургии. Бодро, одухотворенно и целеустремленно, значит. Вы проходили МРТ? – неожиданно повернувшись набок, он спросил товарищей по несчастью с веселой ехидцей.
Гарин и Давлетгереев покачали головами. Только Тимур Алиханович, едва улыбнувшись, утвердительно кивнул.
– Так вот… Это такая большая труба с приборами. Меня положили на дощечку и стали впихивать в нее. Честное слово, я сразу засомневался, что влезу, но подумал, что накручиваю себя. Оказалось, был прав. Я застрял! А у меня клаустрофобия.
Все засмеялись, а писатель, продлевая удовольствие слушателей, продолжил свой рассказ:
– И тут с криком: «Я горел в танке!», я стал вырываться из этой чертовой трубы. Хорошо хоть врачи попались понимающие и меня шустро освободили. Признаюсь, было неприятно от ощущения, что меня, зажатого, продержат там минут двадцать. Так и выскочил из кабинета. В пелеринке, из-под которой торчали наружу все мои прелести.
