Когда путы исчезли, мастер Хаоран, дрожа, рухнул на землю, но его взгляд задержался на шелковых свертках, разбросанных по комнате.
– Возьми османтус и уходи, – сказала я ему.
– Спасибо.
Он поклонился нам, затем схватил столько сумок, сколько смог, и без оглядки выбежал из комнаты. Снаружи зашелестел ветер, облако взметнулось в небо. В комнате повисла тишина.
– Многие люди носят такое украшение, – сказал Ливей. – Даже если Ганг был из Небесной империи, это не значит, что он пришел по приказу императора. Моему отцу не нужны такие уловки. Луна подпадает под его власть. Если бы он пожелал, мог бы приказать твоей матери принять мастера Ганга.
Нет, если император хотел, чтобы его интерес оставался в секрете. Но я кивнула, принимая версию принца. У меня не было желания снова выступать против императора.
– Мы должны выяснить побольше, – сказала я. – Может, наставница Даомин знает что-нибудь о лавровом семени?
Наставница Даомин была одной из немногих, кому я доверяла в Нефритовом дворце, кто присматривал за мной, хотя в начале моего обучения этого не чувствовалось. Лишь позже я поняла, что она помогала мне преодолеть сопротивление моей силы. Когда я прониклась к ней уважением, Даомин ответила мне тем же.
– Я спрошу ее, – заверил меня Ливей.
Когда он сунул лавровое семя во внутренний карман рукава, вышитые журавли расправили крылья, словно готовясь к полету. Его одежда была из тончайшей синей парчи, перехваченная на талии серебряным парчовым же поясом. Я подняла взгляд вверх, к гладкой шее, черным волосам, собранным в пучок и скрепленным короной из сапфиров и золота. Как величественно выглядел принц. Как царственно и официально. Во мне проснулось невольное желание одеться тщательнее, уложить волосы, а не просто завязать их в хвост. Здесь не было нужды в нарядах.
– Ты потом пойдешь на прием? – спросила я, хотя знала, как он не любит такие мероприятия. Ливей покачал головой.
– Почему ты спрашиваешь?
– Потому что ты выглядишь… потому что ты так одет, – неуклюже закончила я.
Уголок его рта приподнялся.
– Тебе нравится?
Я встретилась с ним взглядом.
– Тебе идет.
Это была не лесть; он выглядел именно так, как и подобает наследному принцу, но никогда еще неравенство в нашем положении не ощущалось столь явно.
Его сила вспыхнула, корона превратилась в простой серебряный венец, журавли на плаще замерли, прежде чем исчезнуть.
– Ты никогда не умела как следует прятать мысли.
– С тобой – да, – признала я. – Ты не должен был этого делать.
И все же я не могла отрицать, что теперь чувствовала себя с ним более непринужденно.
– Я сам так решил. – Ливей помолчал, убирая выбившуюся прядь волос со лба. – Синъинь, я хотел бы тебе кое-что показать.
Я заметила настойчивость в его голосе.
– Сейчас?
Он взглянул на темнеющие небеса.
– Самое время. Я верну тебя до рассвета.
Его пальцы обхватили мои, и принц вытащил меня из комнаты. Снаружи уже ждало облако. Ветер овевал мое лицо, пока мы поднимались все выше и мой дом не превратился в далекий бледный шар. Мы уже однажды мчались вот так, наши сердца слились воедино, но грянула буря и разметала нас.
Когда наше облако остановилось, я посмотрела вверх, и все мысли вылетели из головы. Перед нами сияли звезды, охватывая всю ширь неба, ослепляя, точно лунный иней.
– Ливей, где мы? – Мое дыхание образовывало облачка в прохладном воздухе.
– На Серебряной реке.
– Звезды, что разделяют божественную ткачиху и ее смертного мужа? – То была известная легенда Царства смертных.
