– Спасибо, – говорит она, входя в лифт и бросая на меня робкую улыбку. У неё короткие светлые волосы и потрясающие красно-белые туфли.
Я киваю и поправляю сумку. Мой пульс учащается, когда двери закрываются, и лифт начинает подъём.
Мы едем в тишине.
Секретари и ассистенты, скорее всего, попытаются расписаться за посылку, но я собираюсь настаивать, что она только для Прохора Агатова лично. Форма придаёт вес, и я рассчитываю на это.
Лифт замедляется, кнопки лениво загораются: первый этаж, второй, третий. Перед четвёртым раздаётся громкий треск над головой. Я хватаюсь за поручень, когда кабина сильно трясётся.
Она накреняется и с визгом останавливается. Свет гаснет, и через секунду загорается тусклый аварийный фонарь в углу.
– Боже мой, – шепчет женщина, вцепившись в поручень с другой стороны.
Моё сердце колотится так, что я слышу только его стук в ушах.
– Всё в порядке, – говорю я, стараясь успокоить себя. – Мы не падаем.
– Пока, – отвечает она срывающимся голосом.
– В лифтах куча предохранителей, – уверяю я, хотя сама не до конца верю в свои слова.
Сверху доносится ещё один скрип.
– Должен же быть аварийный вызов, верно? – спрашивает она, глядя на меня так, будто я должна знать ответ. Я же почтальон Москвы, она думает, что я эксперт по лифтам. Она удивилась бы, узнав, что я впервые оказалась в лифте всего два года назад.
Я подхожу к панели и в тусклом свете нахожу красную кнопку с рельефным изображением телефона и надписью шрифтом Брайля. Нажимаю.
– Алло?
Тишина.
Женщина достаёт телефон и звонит кому-то, сообщая, что опоздает. В этот момент панель оживает, и хриплый голос прорывается сквозь треск:
– Эй, это инженерная служба. Все целы?
– Да, – отвечаю я. – Нас двое, и мы в порядке. Что происходит?
– Ничего страшного, – успокаивает голос. – Электрическая неполадка. Вы в безопасности. Команда уже работает. Это займёт несколько минут. Вы в порядке?
Я смотрю на женщину.
– Сколько времени? – спрашивает она в голосовую панель.
– Немного, – отвечает голос.
Она вздыхает, её лицо искажено тревогой.
Инженер спрашивает наши имена, мы представляемся.
– Хорошо, Елизавета и Анна, сидите спокойно. Мы решаем проблему. Если что-то изменится, жмите кнопку, ясно? – и связь обрывается.
– Если что-то изменится? – повторяет Анна. – Что он имеет в виду? Что мы задохнёмся?
– Этого не случится, – говорю я с большей уверенностью, чем чувствую. – Он, наверное, про медицинскую помощь или что-то такое.
– Не очень-то утешает, – ворчит она, опускаясь на пол и обнимая колени.
Сверху раздаются металлические удары. Анна вздрагивает при каждом звуке, её взгляд прикован к потолку лифта.
– Или в случае превращения в оборотня, – добавляю я с лёгкой улыбкой.
Она резко поворачивается ко мне, широко раскрыв глаза.
Я посылаю ей озорную улыбку.
– Или появления вампирских клыков?
Она облегчённо смеётся.
– Боже, на секунду я подумала, ты серьёзно! – говорит она. – Прости, не мой день. И я не фанат лифтов.
– Всё будет хорошо, – уверяю я, усаживаясь рядом и ставя сумку на пол. – В лифтах правда куча предохранителей.
Удары прекращаются, но тут начинается жужжание дрели.
– Хотя, похоже, «немного» – это побольше, чем пара минут, – добавляю я.
Анна вздыхает.
– Честно говоря, я бы предпочла застрять здесь, чем идти на встречу, куда я направлялась. Лучше иголки в уши, пиявки на кожу или бесконечный Децл на повторе.
– Нет, – шепчу я в притворном ужасе. – Только не это.
