— Считаю, что за любое преступление должна следовать кара, господин. Иначе никак. Иначе эти звери почувствуют нашу слабость. А именно сила и железная дисциплина держат Империю единой и несокрушимой.
— Сила и железная дисциплина собирают Империю. Держат ее иные факторы.
— Да, господин, - очень верно не продолжает спор Кеон.
— Всех благодарю, - делаю легкий кивок. – Все свободны. Встретимся на празднике. Тьёрд, задержись, у меня к тебе еще пара вопросов есть.
Потрошитель кивает.
Пока остальные покидают зал, Тьёрд чуть не испепеляет взглядом Кеона.
— Как ты его еще терпишь?
— Он хороший солдат, - пожимаю плечами. — Рвение, преданность Империи, желание служить.
— Все как у сторожевого пса.
— Разве не так должно быть?
— Не знаю. Возможно.
Похлопываю его по плечу.
— Мы стареем, друг мой. В нас все меньше той кипящей крови, что толкала нас на безумства, что позволяла выжить там, где шансов на это почти не было. Вспомни, мы были такими же, как он. Рвались в битву, рвались нести славу Империи в новые земли.
— То было иное время.
— Кел до сих пор так не считает, - позволяю себе улыбку сожаления.
С заклинателем мы почти не общаемся. Он остался в Лесной Гавани и вновь стал ее наместником. Проблем с тем регионом больше никаких. Но Кел’исс полностью отошел от Империи, от ее нужд и ее новой линии движения. Он тоже не понимает мира. По крайней мере, именно таким я его запомнил. За минувшие годы мы говорили с ним всего несколько раз – короткие деловые разговоры о деле. Ничего личного. Ни намека на нашу прежнюю дружбу.
Сожалею ли я о потере друга? Да. Сожалею ли о том, что заменил Кел’исса Магн’нусом? Нет. В тот момент это решение было верным.
— Как дела дома? – сворачиваю неприятную тему с заклинателем.
На каменной физиономии моего лучшего генерала появляется улыбка. Он может ничего не говорить, я уже и так все вижу – так может улыбаться только счастливый человек.
— Все хорошо. Возможно, даже слишком хорошо. Я не заслужил такого счастья.
— Вот только ты не начинай песню об искуплении, - присаживаюсь на край столешницы. – Мне и так чуть не каждый день с одной стороны плачут, что нужно покаяться и уйти в монастырь, где сутками молиться, не прерываясь на сон. А с другой стороны шепчут, что мало войск, мало драконов, что за морем не ждут и вот-вот нагрянут целой армадой.
— Не думал разогнать всех этих советчиков? Ну, так, по-простому, под зад коленом, чтобы с лестницы летелось скорее. И собрать людей умных, у которых в головах мозги еще не скисли.
— Думал, - отмахиваюсь от совета. – Да только не дураки все это говорят. И смысл есть в обеих точках зрения.
— А тогда и не ной, - чуть не с возмущением заявляет Тьёрд. – Императорский трон под твоим задом, Эр. Значит, мучайся, слушай сраных советников. Куда без них. Сделаешь все равно по-своему, как делал всегда.
— Никакого сочувствия в тебе, - деланно сокрушаюсь. – Ты один или с семьей?
— С семьей.
— А вот это хорошая новость. Как сын? Еще не перерос отца?
— Зря смеешься. Уже почти.
Сын Тьёрда, как и он сам, не совсем человек. Даже, вероятно, куда менее человек, чем его отец. Порождение Тени и искусства Кел’исса, как бы жестко это ни звучало. Но пацан получился отменный, да и растет не по дням, а по часам. Для халларна наследник – дело даже не чести, дело жизни. Это сидит в нас так глубоко, что не извелось за столетия. И это еще одна причина, по которой Кел’исс отвернулся от Империи. Он считает, что я его предал.
