Пусть так, пусть «многожёнство». Но тут не нужно забывать, что тогда вообще с семейным правом чёрт-те что творилось! И все эти эксперименты с коммунами, с декретами об «общих жёнах», с сомнительными декларациями «теорий стакана воды»! Есенин хотя бы честно и мужественно шёл с каждой новой своей спутницей жизни в ЗАГС, давая ей возможность поучаствовать в желанной церемонии официального бракосочетания. А развод – дело малоприятное, да и малозначительное. Зачем лишний раз травмировать некогда любимую женщину? Тоже ведь, с определённой точки зрения, – трогательная забота!
…И как тут не вспомнить, что самая громкая, самая «медийно-резонансная» (как теперь бы сказали) брачная церемония случилась у Есенина с гражданкой Соединённых Штатов Айседорой Дункан. Ещё бы – мировая знаменитость, талантище! Хотя с последним – вопрос, что называется, на засыпку. Почему-то так ни от кого и не получил ответа: что же такого нового внесла Дункан в мировую хореографию? (Кроме того, что «широким жестом» оголила ступни?) Все отвечали как-то уклончиво: мол, «она считалась признанной знаменитостью»… и расшифровывай эти слова как знаешь!
Наивные дилетантские вопросы хорошо разрешает Владимир Брюханов, заодно живописуя целостную картину – что же из себя представляла признанная в мировом масштабе танцовщица на момент её встречи с Есениным: «Айседора была не только специалистом по танцам, которая попыталась создать некий “новейший” их жанр (якобы воскресивший стиль Древней Греции), но и вообще крайне экстраординарной личностью. Пик славы Айседоры пришёлся на годы, предшествовавшие Первой мировой войне. В начале двадцатых годов её гастроли оборачивались не совсем тем, в чём нуждалась разорённая войной Европа, да и возраст Айседоры не позволял уже ей порхать по сцене подобно птице. Трудно переживать творческое увядание, предшествующее физической и моральной старости, вот и потянуло Айседору на всяческие новшества. Прежде всего она объявила себя сторонницей коммунистических свобод, якобы воплотившихся в Советской России, – это радикально противоречило общему взгляду образованного Запада на зверства большевиков: негативная молва на Западе о “русских ужасах” отличалась, разумеется, от того, что творилось в реальности… Случайно (или намеренно – в соответствии со сведениями о её политическом настрое) нарком Красин, оказавшийся на выступлении Айседоры, заявился к ней затем за кулисы с изъявлениями восторга и с невероятным предложением поехать в Россию, дабы организовать там грандиозную школу танцев на принципах Айседоры». Таким образом и оказалась энергично-дородная плясунья в большевистской России.
Важное уточнение делает Елизавета Александрова-Зорина: «Это мы смотрим на фотографии Дункан и видим немолодую, сильно пьющую женщину. Современники Дункан, в том числе московский корреспондент “Нью-Йорк Таймс” Уолтер Дюранти, оставили о ней другие воспоминания. Хотя из-за трагической гибели детей Дункан сильно сдала и постарела, но, светясь каким-то внутренним огнём, оставалась женщиной яркой и эффектной».
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
