Артур потянулся к внутреннему телефону, набрал несколько цифр.
– Самад, ты свободен? Зайди ко мне.
– Тебе надо – ты и иди, – нагло, лениво растягивая слова, ответил парень. – Мне и тут хорошо.
– Самад, не беси меня, – с едва заметной угрозой попросил Артур, – раз я зову, значит, надо подойти.
– Я все тебе сказал. – И положил трубку, нахал.
Блондин со злостью ударил ладонями по столу, так сильно, что они заболели. Нет, будучи живым и целым, Хаджи никогда себе такого не позволял, был очень вежливым, воспитанным, хоть и проявлял свой горский темперамент, но не в таких формах и количествах. Что с ним делать теперь, вообще было непонятно, тем более что после прочитанной над ним формулы он никак не должен был так себя вести. Напротив, специально подобранные звуки, прочитанные в процессе возвращения, должны были сделать его восприимчивым к просьбам, приказам и прочим пожеланиям Артура. Однако что-то, судя по всему, пошло не так. Понять бы все-таки, что именно.
«Стоп. Куда-то меня не туда повело, – поймал себя на мысли мужчина. – Я же хотел про девчонку спросить. Надо идти, никуда не денешься».
Брюнет валялся на кушетке в своем кабинете и потягивал из высокого запотевшего стакана какой-то прозрачный напиток. Не алкогольный, разумеется, – Хаджи не любил алкоголя, – но глаза у него были, как у пьяницы, – блестящие, нездоровые, почти стеклянные.
– Самад, расскажи мне про девушку, – сразу, с порога, потребовал Артур. – Ты был у нее? Она что-то знает про твою голову?
– Какая девушка? – лениво отозвался возвращенец. – Я не помню, чтобы у меня были девушки.
Блондину потребовалось несколько секунд, чтобы удержать лицо в пределах допустимого. Определенно, этот парень бесил его уже далеко за гранью разумного.
– Расскажи мне про эту девушку с необычным именем, Самад, – терпеливо повторил он. – Олимпиада, что ли… Или нет, Олимпия, кажется… Точно, Олимпия.
Артур внимательно следил за бывшим другом. От его взгляда не укрылось, как вздрогнул тот при упоминании имени девушки. Ага, значит, все-таки что-то такое было? Надо давить дальше?
– Я понимаю, ты не все помнишь. Но девушку-то ты должен помнить. Ты у нее был все эти дни, пока ребята искали тебя в твоей квартире, да?
Самад перевернулся с бока на живот, сделал несколько больших глотков из стакана.
– Я ж сказал тебе, не знаю я никакой девушки, – повторил Самад. – Ни с нормальным именем, ни с ненормальным. Я вообще не помню девушек, кроме студенток, я тебе уже говорил.
И такое спокойное, уверенное лицо было у него при этом, что Артур бы, наверное, поверил бы, если бы не видел мелких спазмов в его теле при упоминании девчонки. Она точно в теме, в этом он был теперь уверен. И других доказательств ему больше не было нужно.
– Ладно, черт с тобой, – бросил он, позволив лицу выразить неудовольствие. – Не помнишь – так не помнишь. У тебя еще есть время.
Он вышел и аккуратно закрыл за собой дверь, потом подошел к висящему на стене коридора телефону, набрал еще один номер и коротко приказал:
– Вызови Рыжего ко мне в кабинет. Немедленно. Есть задание.
Без малого неделю после возвращения Лимы из Москвы Самад почти не разговаривал с ней. Все-таки выполнив ее просьбу, он вернулся в ее квартиру, но в общении отделывался лишь короткими репликами, даже когда просил ее о чем-то. Девушка, поначалу обрадовавшаяся тому, что с ним все в порядке, что он не попал в руки бывшего друга, не пострадал, не погиб, в конце концов, через несколько дней тоже стала впадать в хандру и меланхолию. На ее попытки наладить контакт, снова вернуть уже, как ей казалось, успевшую зародиться близость, он отвечал обжигающим холодом, резкими словами, высокомерным тоном и иногда даже злыми шутками в ее адрес. Она просто не узнавала самоуверенного, вспыльчивого, но доброго и отходчивого Самада первых дней. Он словно возненавидел ее и не хотел общаться больше, чем было необходимо.
