- Ей иногда бывает очень полезно придаться, - Сашка. Он год назад получил диплом по психологии. На самом деле у него всегда хорошо получалось копаться в человеческих чувствах и эмоциях. Я даже уверена, что в какой-то параллельной вселенной он стал бы отличным психологом.
Он первым понял, что мама им совсем не враг и перешел на ее сторону, когда она появилась в этом доме.
- Давай без твоих мозгоправских штучек. Настя, сегодня я получил документы на опекунство, - продолжил Даня, - даже несмотря на то, что ты умнее некоторых из нас...
Никита фыркнул. Видимо, опять что-то учудил.
- Жить одна ты не можешь. Теперь я твой официальный опекун и до твоего совершеннолетия, ты будешь находиться под моей опекой. А теперь давай поговорим на чистоту. Я понимаю, как это тяжело, потерять родителей, особенно в твоем возрасте. Лера для каждого из нас значила очень много, а отец... - Даня замолчал, - но как ты сказала ранее, жизнь продолжается, а учитывая, что ты закончила программу школы, я хочу знать, чем ты хотела бы заниматься дальше?
Я смотрела на братьев, пытаясь пробраться к ним в головы и понять, о чем же они думают в этот момент.
Такие знакомые глаза смотрели сейчас на меня, что я невольно вздрогнула.
Казалось, что это не Даня ждет моего ответа, а отец.
До аварии я думала над этим вопросом. Чем я хотела бы заниматься дальше? Мы с мамой много раз обсуждала эту тему. Но тогда я металась среди тех возможностей, что у меня были и никак не могла определиться.
Смерть родителей стала своеобразным триггером.
- Я хочу стать хирургом... - слова сами вылетели из моего рта, и я почувствовала, как из груди вырвался вздох облегчения.
- Хочешь резать людей, Ангел? - у Лешки всегда были проблемы с чувством юмора и с годами ничего не изменилось.
- Хочу спасать жизни. Продолжить делать то, что начал в свое время дедушка.
- Значит медицинский... хорошо, я все устрою.
Даже представлять не хочу, сколько денег Дане пришлось заплатить, чтобы мне позволили учиться так же, как и остальным студентам.
Нет, никто не был против взять меня на курс, слушать лекции, даже посещать часть практических занятий. Но в этом маленьком слове ЧАСТЬ и заключалась проблема.
Я не хотела довольствоваться малым, прекрасно понимая, что, если придется ждать даже пару лет, чтобы восполнить пробелы, я могу попросту перегореть. Вот тут в ситуацию и вмешался Даниил Сергеевич Яковлев, потому что руководство университета и некоторые преподаватели искренне считали, что шестнадцатилетней девочке нечего делать в морге, да и на некоторых практиках тоже.
Я когда услышала подобное утверждение, моя бровь непроизвольно поползла вверх, а степень возмущения зашкаливала настолько, что еще немного и я бы высказала всем этим профессорам все, что думаю. Именно тогда на горизонте и появился Даня.
В итоге мне позволили посещать те же занятия, что и совершеннолетним студентам, а спустя некоторое время даже немного больше.
Я с головой окунулась в учебу. Сидя за учебниками и книгами, я словно возвращалась в те вечера, что я проводила с дедушкой за долгими беседами, такими необычными для совсем еще девчонки.
А профессора, что еще недавно с долей скепсиса смотрели в мою сторону, теперь боролись за то, чтобы я проходила практику под их руководством, все чаще отмечая, что хватка у меня дедова.
- Николай Дмитриевич был сильной личностью. Его все уважали, и коллеги, и пациенты. Последние так вообще выдыхали, если знали, что он будет их оперировать, потому что знали, что он слишком упрям, чтобы проиграть схватку со смертью.
