Я молча отворачивалась к стене, не желая, чтобы она видела мои слезы. Однако женщина заметила их и, вздохнув, погладила меня по плечу, продолжив говорить уже гораздо более тихим голосом:
-- Оно, конечно… Как батюшку-то вашего Господь прибрал, – она несколько раз перекрестилась, – так остались вы с барышней Ангелой сироты горемычные. Но ведь королевский-то указ оченно вам на пользу, барышни, – сейчас она обращалась к нам обеим. – Оно ведь всяко лучше замужем своим домом и двором жить, чем при вашей-то мачехе. Дак оно и баронессу-то сильно винить нельзя, – тихонько добавила она. – Тоже осталась необустроенная,- да при малом дитенке. Братец-то ваш младшенький, пущай и наследник, а ведь все одно дите дитем. Пока-то он еще в силу войдет.
Возвращение служанки напомнило мне весь ужас нынешнего положения. Может быть, поэтому мы с сестрой одновременно переглянулись. Все же Анжела была для меня сейчас меньшим злом, чем этот непонятный мир и странное наше окружение.
Похоже, служанка ждала от нас каких-то слов или реакции, но мы обе боялись открыть рот. Слава Богу, что сестрице хватило ума не спрашивать, как ей попасть домой. Она, конечно, капризная и избалованная, да что там избалованная! Эгоистка чертова! Можно честно сказать, эгоистичная тварь. Я всхлипнула, вытерев набежавшие слезы и опять мысленно вернувшись к сцене предательства…
-- Полноте, барышня Ольга. Слезами вы папеньку не вернете, а оно, может, все и к лучшему. Не больно-то он вас жаловал, барон-то покойный, – женщина снова перекрестилась и добавила: -- Пущай ему земля пухом будет, а только при жизни-то он вас так в монастыре и сгноил бы! Так что неча сырость разводить. А вам, глядишь, за это Господь облегчение в жизни пошлет и мужей хороших даст.
Мы снова переглянулись с сестрой. Лично мне очень не нравилось упоминание предстоящем о замужестве, да еще и повторенное дважды. Сестрица скорчила гримаску непонимания, выразительно пожала плечами и спросила:
-- А где ж мы мужей возьмем?
Первый раз за все время я вдруг поняла, что говорит она не на русском. А я, что очень удивительно, прекрасно ее понимаю. Да ведь и служанку понимаю!
Женщина с полминуты помолчала, а потом с удивлением в голосе ответила:
-- Так ить, барышня Ангела, вам же матушка-настоятельница перед отъездом всё-превсё подробненько обсказала: и про батюшку, и про указ, и про смотрины будущие.
-- Она обсказала, а ты повтори! – Анжелка, не смущаясь, строго смотрела на служанку.
-- Оно, конечно, в слезах и с расстройства-то вы, может, чего и не поняли, – женщина покачала головой, как бы сожалея о нашей невнимательности и, вздохнув, продолжила: – Я сколь понимаю, обскажу. А уж если где напутаю, не гневайтесь.
Судя по ее рассказу, померев, тот самый батюшка-барон оказал своим дочерям услугу: девочки автоматом перешли в ранг военных сирот. Война закончилась совсем недавно, многие земли были разорены. И король, чтобы показать свое милосердие, выделил часть военной добычи на приданое для осиротевших девиц.
По его замыслу, эти самые девицы срочно должны прибыть в столицу государства – Кингсбург, поскольку сейчас туда возвращаются войска. Там будет дано несколько так называемых «холостых» балов, где неженатые офицеры смогут выбрать себе невест, получив приданое деньгами из казны. По словам служанки, получить приглашение на такой бал для нищих баронетт – большая удача.
