Скорей бы уж закончился этот злополучный концерт. Сотников определенно почувствовал себя взбешенным. Несмотря на внешнее спокойствие и душевное равновесие, умело им демонстрируемые, управлять своей венозной системой он так и не научился. Как-то некстати и даже не по-мужски он зачем-то подумал о шумах в своем сердце и о кардиограмме.
Все, с него хватит, нервы уже напряжены до предела, а в его возрасте вредно волноваться. Ему достаточно душевных прозрений, духовных омовений, терзаний по поводу заката жизни и прочей разной дребедени. Скорей бы утро, и на работу, там все просто и понятно, там он царь и бог. Наконец музыка стихла, и измученный, похожий на призрака Алексей Иванович испытал огромное облегчение.
* * *
Тем же вечером, после концерта, Сотников и Инга Берг сидели в своем доме, вдвоем, в кожаных креслах перед огромным погасшим камином. Алексей Иванович хотел было отодвинуть высокую каминную решетку и разжечь огонь, чтобы весело заплясали языки пламени, чтобы жар опалял щеки, чтобы по дому разошелся уютный запах березовых поленьев. Однако он этого не сделал, да и вряд ли стоит в столь поздний час воскрешать почивший священный пламень. Восторг, вызванный музыкой, постепенно сошел на нет и оставил лишь неясные и тягостные чувства.
– Может, следует купить ему «Страдивари»? – спросил он жену. – Как думаешь?
– Зачем? – машинально спросила Инга.
– Говорят, там звук особенный, деликатнее что ли, возвышеннее. Говорят, что темы буквально струятся из-под смычка.
– Что там у тебя струится из-под смычка? – съязвила Инга. – Вот только не изображай из себя знатока, прошу, тебе не идет. Сейчас понапридумываешь в угоду своему тщеславию сорок бочек арестантов. Будто бы я не знаю, что тебе медведь на ухо наступил. Тебе что «Страдивари», что «Ямаха» – все одно.
– При чем здесь я? – словно оправдываясь, сказал жене Сотников. – В этом году мальчик будет номинирован на «Грэмми» за лучшее исполнение камерной музыки, вот я и подумал…
«Грэмми? Еще и Грэмми, – Инга почувствовала, как в ней быстро разлилась желчь, – нет, только не это. После Грэмми к нему вообще будет не подступиться. Женщины уже сейчас облизываются, глядя на него, что же будет после, когда его обласкают лучи славы?.. Ничего особенного, просто налетит стая жадных и слишком красивых молодых женщин, вот и все. Просто он будет открыт всем удовольствиям, всем желаниям, просто он станет идеальной добычей. Как жаль… ведь он совсем не осведомлен об этой жизни…»
– Ты поэтому пригласил его пожить к нам в дом? – вдруг рассердившись на мужа, спросила Инга.
– Не говори глупостей. Это мой сын, и этот дом – его дом, – как можно спокойнее ответил Сотников. – Не забывай, что он здесь родился и рос.
– Да неужели? Что-то раньше я о нем не слишком часто слышала.
– Ты сегодня явно не в духе, – обеспокоенно сказал Сотников.
– Алексей Иванович, почему мать бросила Ипполита? – В ее голосе звучали язвительно-резкие нотки.
Эти слова очень не понравились Сотникову. Он знал, что на вопросы близких людей нельзя отвечать банальной отговоркой, однако ответил:
– Мать его не бросила, а пристроила учиться. Заметь, это не одно и то же. Просто на тот момент это было самое правильное решение.
– Или самое легкое решение? Нам всем хочется считать правильным то, что для нас предпочтительнее, что нам удобнее или выгоднее. Не так ли?
– Да что с тобой такое, в самом деле?
